Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

В главе 3 уже отмечалось, что до 60-х гг. XX в. в российской юридической науке термин «правоспособность» употреблялся как синоним понятия «правовой статус». Отождествление этих понятий допускалось, в частности, в работах таких классиков советского права, как Н. Г. Александров, С. Н. Братусь, А. В. Мицкевич, П. Е. Недбайло454. Как пишет В. П. Басик, «самостоятельно эта категория не исследовалась, поскольку и правовой статус, и правосубъектность возникают и прекращаются одновременно, оба в равной мере неотчуждаемы. На основании этого указанные понятия и отождествлялись. По состоянию на начало XXI в. отдельными авторами высказывается противоположная позиция, но также основанная на узком понимании содержания и структуры понятия “правовой статус” – как тождественного лишь наличию прав и свобод: утверждается, что право-и дееспособность не входят в состав правового статуса, а являются его предпосылкой»455.

С развитием отечественной правовой науки в 70–80-х гг. XX в. наиболее широкое распространение получило представление, что правосубъектность входит в структуру правового статуса в качестве его элемента. В таком контексте правосубъектность является предметом исследования и получила достаточно подробную разработку в трудах Н. В. Витрука, Л. Д. Воеводина, В. А. Кучинского, Е. А. Лукашевой, Н. И. Матузова, Г. В. Мальцева, В. А. Патюлина и др. В российской науке распространенным является представление, что правоспособность и правовой статус – различные явления и категории. Они соотносятся как часть и целое456.

В современной российской общей теории права и правоприменительной практике под правосубъектностью понимается сложносоставное понятие, складывающееся из трех элементов: правоспособности (способность быть субъектом, «носителем» права), дееспособности (способность осуществлять принадлежащие субъекту права) и деликтоспособности (способность быть субъектом ответственности за неисполнение, ненадлежащее исполнение обязанностей (полномочий), нарушение норм права).

В ряду направлений исследований правосубъектности различаются исследования классификации правосубъектности и ее элементов. Так, в науке права выделяют общую и специальную правоспособность. Возможны классификации право- и дееспособности, деликтоспособности по критерию отраслевой принадлежности. В российском праве различаются такие виды правосубъектности, как материально-правовая (в гражданском, уголовном, трудовом, семейном, иных ключевых отраслях) и процессуально-правовая (в отраслях процессуального права – уголовном, гражданском, административном процессах судопроизводства).

В первом в российской истории источнике административного процесса – Кодексе административного судопроизводства (КАС), вступившем в действие с 15 сентября 2015 г., отражена специфика правосубъектности в соответствующем виде судопроизводства. При этом в КАС используются три из указанных четырех понятий, характеризующих состав правосубъектности, с модификациями словоупотреблений, отражающими особенности вида судопроизводства: административная процессуальная правоспособность, административная процессуальная дееспособность, административная процессуальная правосубъектность (последнее понятие употребляется в КАС в значении суммы первых двух); термин «деликтоспособность» в тексте КАС не используется.

По оценкам специалистов, понятия «административная процессуальная правоспособность», «административная процессуальная дееспособность», «административная процессуальная правосубъектность», введенные КАС, значительно отличаются от понятий «правоспособность», «дееспособность», «правосубъектность», установленных Гражданским кодексом Российской Федерации. В частности, справедливо обращается внимание на следующую особенность: «К числу обладателей административно-процессуальной правосубъектности могут при определенных условиях относиться объединения, не являющиеся юридическими лицами, и лица, ограниченные в дееспособности по гражданскому праву»457.