Контрреволюция

Он в то время рассчитывал на широкую оккупацию союзниками всего Юга России. В связи с установлением твердой власти он полагал возможным заинтересовать крупные французские банки в массовой скупке помещичьих имений с тем, чтобы немедленно приступить к продаже этих земель крестьянам мелкими участками, с предоставлением рассрочки платежа, при обеспечении кредита залоговыми обязательствами, надежно оформленными. У него был и план погашения крестьянами долга путем поставок зерна на элеваторы и проч.

Главное, что нужно – это скорейшая оккупация Юга России союзниками. Как только крестьяне, видя наличие сильной власти, сознают невозможность насильственной экспроприации чужой земли, но им предоставлена будет полная возможность немедленно приобрести эту землю с рассрочкой платежа, они сразу ухватятся за эту возможность, и его проект получит осуществление.

В то же время осуществление заветных стремлений крестьянства внесет успокоение в оккупированный район, а это скажется на всем революционном движении вообще и повлечет за собой естественное угасание революции во всей стране.

Разрешение аграрного вопроса в интересах крестьянства как средства борьбы с революцией представлялось и мне необходимым в первую очередь, но планы Бискупского предусматривали оккупацию иностранцами всего Юга России. Такие надежды не чужды были многим моим партийным товарищам и сотрудникам, но я лично хоть уже мирился с некоторой помощью союзников Добровольческой армии в борьбе с большевиками, в полной оккупации южных плодородных областей России видел какое-то унижение моей Родины, и планы Бискупского вызывали мой протест.

Бискупский очень скоро убедился в том, что французское правительство, вероятно учитывая настроения, царившие в солдатской массе, не собирается производить оккупацию России в тех размерах, которые предусматривал его план. Он оставил это дело и, не принимая участия в дальнейшей гражданской войне, эмигрировал в Германию. Не знаю, насколько верны мои сведения, но, по доходившим до меня слухам, непосредственно перед Отечественной войной он являлся одним из советчиков гитлеровского правительства по русскому вопросу.

Официально власть в Одессе принадлежала Главному командованию Добровольческой армии. От его лица гражданскими делами заправлял губернатор А. И. Пильц, военными – генерал Гришин-Алмазов[200]. Существовало еще избранное во времена гетмана городское самоуправление, которое по временам заявляло о своем существовании, но в общем ничего не делало, да и не было в состоянии что-либо предпринять, главным образом ввиду полного отсутствия в его руках денежных средств.

На все казенные и общественные средства, денежные, находившиеся в казначействах и в государственном банке, товары, находившиеся в портовых и городских складах, наложило руку деникинское правительство и в этом отношении строго контролировало своих представителей – Пильца и Гришина-Алмазова.

Александр Иванович Пильц был сыном немца, выслужившего российское дворянство и право для своего сына на поступление в привилегированное высшее учебное заведение «Училище Правоведения», обеспечивавшее обычно своим питомцам успешную карьеру. Пильц сделал действительно блестящую карьеру – его последняя должность была генерал-губернатор Восточной Сибири. Он оказался чиновником неглупым, исполнительным, энергичным, а главное, умевшим вдохновляться «направлением» начальства и следовать ему неукоснительно.

Он был губернатором в Могилевской губернии, где находилось мое имение, в те годы, когда я принимал участие в работе местного земства.

В 1912 году должны были состояться выборы в Государственную думу IV созыва. В связи с моей работой в земстве выдвинулась моя кандидатура в члены Думы. Выборы в Г. думу были двухстепенные: сначала избирали выборщиков по уездам, потом выборщики, съехавшись в губернском городе, избирали членов Думы.

Я был избран выборщиком от Мстиславского уезда.

У меня существовали приятельские отношения с Пильцем, и, приехав в Могилев на выборы, я зашел к нему с визитом.

Пильц, после ряда любезностей и уверений в дружеском ко мне отношении, стал убеждать меня не выставлять своей кандидатуры на выборах. Мотивировал он это тем, что на предварительных совещаниях с влиятельными выборщиками удалось составить вполне приемлемый список кандидатов, что моя кандидатура может нарушить это соглашение, вследствие чего выборы могут привести к случайным, нежелательным результатам. Да к тому же и шансов на избрание у меня нет.

На предвыборном собрании выяснилось, наоборот, что шансы у меня большие, и я в дальнейшем был избран членом Государственной думы IV созыва, притом с максимальным числом избирательных шаров.

Я имел основание предполагать, что Пильц лично относился ко мне неплохо. После выборов мы оставались с ним в приятельских отношениях, потом он даже просил меня быть его секундантом на дуэли, на которую он вызвал Пуришкевича вследствие каких-то резких отзывов этого неугомонного «правого» депутата о деятельности Пильца.