Читаем Концептология полностью

Интерес представляют теоморфные метафоры, скрывающиеся в признаках иллюзии. Иллюзия — здание, которое строят (строить себе иллюзии) и которое способно разрушиться (Я потрясен этим свидетельством наличия разума в Новом Мире, но иллюзия вновь разрушается странные иероглифы расползаются тонкими светящимися змейками, и вот уже нет ничего. Лебедев. Боги Синтеоса). Создатель этого здания псевдодемиург-строитель. Нарушенную основу иллюзии требуется штопать (Ситуация становилась напряженной. То и дело приходилось штопать иллюзии усилием воли, и конца этому не было видно. Лебедев. Точка отсчета). Здесь иллюзия — творение псевдодемиурга-ткача. Иллюзию-ложь необходимо преодолеть, т.е. иллюзия осознается как преграда (Его путь показывает, что большой поэт, если он со всей ответственностью относится к своему таланту, не может остаться в духовной изоляции от своего времени, от его передовых сил, не может не преодолевать соблазны буржуазно-декадентской культуры, ложные иллюзии о свободе от общества, от современности. Трифонов. Валерий Брюсов). В этом случае создатель иллюзии — псевдодемиург-путник. Иллюзии в нашем техногенном обществе создает аппаратура (Аппарат- визуализатор создает оптические иллюзии, вытесняя «одряхлевшее кино» и «надоевшее телевидение». Велтистов. Приключения Электроника; В конце концов наши ученые мужи ради вящего спокойствия постановили считать иллюзией, созданной настраиваемой аппаратурой. Бушков. Летающие острова). По мнению писателей-фантастов, в будущем любой человек сможет творить иллюзии (Я вошел в Библиотеку и очутился между полками, полными книг, уходящими в зеленоватый туман бесконечности влево и вправо, вверх и вниз. Разумеется, это была лишь иллюзия в стиле «Борхес». Я привык к нему, хотя Лайза вечно ругала меня за консерватизм. Мимо проплывали образы пользователей. Большинство выглядело так же, как и в жизни, но некоторые любители занимались украшательством или прятались за псевдонимами геометрических фигур и сюрреалистических созданий. Лебедев. Мир фурблов).

Перейти на страницу:

Все книги серии Концептуальные исследования

Похожие книги

Язык как инстинкт
Язык как инстинкт

Предлагаемая вниманию читателя книга известного американского психолога и лингвиста Стивена Пинкера содержит увлекательный и многогранный рассказ о том феномене, которым является человеческий язык, рассматривая его с самых разных точек зрения: собственно лингвистической, биологической, исторической и т.д. «Существуют ли грамматические гены?», «Способны ли шимпанзе выучить язык жестов?», «Контролирует ли наш язык наши мысли?» — вот лишь некоторые из бесчисленных вопросов о языке, поднятые в данном исследовании.Книга объясняет тайны удивительных явлений, связанных с языком, таких как «мозговитые» младенцы, грамматические гены, жестовый язык у специально обученных шимпанзе, «идиоты»-гении, разговаривающие неандертальцы, поиски праматери всех языков. Повествование ведется живым, легким языком и содержит множество занимательных примеров из современного разговорного английского, в том числе сленга и языка кино и песен.Книга будет интересна филологам всех специальностей, психологам, этнографам, историкам, философам, студентам и аспирантам гуманитарных факультетов, а также всем, кто изучает язык и интересуется его проблемами.Для полного понимания книги желательно знание основ грамматики английского языка. Впрочем, большинство фраз на английском языке снабжены русским переводом.От автора fb2-документа Sclex'а касательно версии 1.1: 1) Книга хорошо вычитана и сформатирована. 2) К сожалению, одна страница текста отсутствовала в djvu-варианте книги, поэтому ее нет и в этом файле. 3) Для отображения некоторых символов данного текста (в частности, английской транскрипции) требуется юникод-шрифт, например Arial Unicode MS. 4) Картинки в книге имеют ширину до 460 пикселей.

Стивен Пинкер

Языкознание, иностранные языки / Биология / Психология / Языкознание / Образование и наука
«Дар особенный»
«Дар особенный»

Существует «русская идея» Запада, еще ранее возникла «европейская идея» России, сформулированная и воплощенная Петром I. В основе взаимного интереса лежали европейская мечта России и русская мечта Европы, претворяемые в идеи и в практические шаги. Достаточно вспомнить переводческий проект Петра I, сопровождавший его реформы, или переводческий проект Запада последних десятилетий XIX столетия, когда первые переводы великого русского романа на западноевропейские языки превратили Россию в законодательницу моды в области культуры. История русской переводной художественной литературы является блестящим подтверждением взаимного тяготения разных культур. Книга В. Багно посвящена различным аспектам истории и теории художественного перевода, прежде всего связанным с русско-испанскими и русско-французскими литературными отношениями XVIII–XX веков. В. Багно – известный переводчик, специалист в области изучения русской литературы в контексте мировой культуры, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, член-корреспондент РАН.

Всеволод Евгеньевич Багно

Языкознание, иностранные языки