Концептология

Сравнение значений, представленных в словарях современной, диалектной и жаргонной лексики, указывают на существенное расхождение между ними: современные представляют содержательно переносные (символические) значения, диалектные выражают предметно конкретные, жаргонные — иронично издевательские, ср. соответственно власть: ‘правители’ — ‘послушание’ — ‘мент’. Жаргон, в принципе, представляет собой чистую эмоцию, только паразитирующую на образах национального языка, причем часто в намеренно искаженном виде (стёб). Это такая же попытка разрушить концепты народной ментальности, но не извне (как в случае заимствований), а изнутри, путем переиначивания исконного словообраза. Жаргон и особенно тюремное арго избегают концептуальных имен, ограничиваясь «голым» признаком, извлеченным из глагольной лексики и из имен прилагательных. Впечатление, что русский литературный язык и жаргон (арго) — это два разные языка, что определяется именно отсутствием в последнем концептуально заряженных русских слов.

Расхождение между бытовым народным и искривленно арготическим одинаково сводимо к исходному первосмыслу (первообразу), но в корне противопоставлено друг другу — бытовое восприятие «тянет нить» первообраза, создавая перспективу дальнейшей явленности концепта (значение — десигнат — содержание понятия), тогда как арго довольствуется старым образом, накладывая его на новые реалии (предметное значение — денотат — объем понятия). В то время, как арго представляет «деловой обрубок» искаженного концепта (мука — морфий, сумка — тюремная камера, сухарь — сухое вино, тыква — голова и т. д.), совр. представляет символические гиперонимы — доведенное до логического конца развитие первообраза, представляющее собой самое общее понятие, напрямую выраженное минуя символ или, точнее, с ним сопряженный, ср.:

тварь — о подлом, мерзком человеке, твердость — о твердом сопротивлении давлению, тень — о слабом подобии чего-л., терпение — о способности упрямо делать свое дело, ткань — все, из чего может составляться новая вещь (например — текст), тлен — обо всем, что не имеет истинной ценности, толк — о разумном содержании чего-л. и т. д.

Где соединяется то или иное слово с живейшими потребностями общества, требующими его преобразования, сказать трудно. Однако исходной точкой кристаллизации нового концепта как понятия становится согретый энергией личной эмоции образ, сложившийся в низших культурных слоях, так сказать, «в народе»; именно его социальная сила обеспечивает постоянный рост концепта. Ср. историю жаргонизма беспредел — сначала он представлен как образ бесконечно-безмерного состояния, затем — в соединении с типичными признаками воровской, идеологический, полный, правовой — как образное понятие и, наконец, как термин социального звучания «беспредел». За четверть века состоялось новое понятие общественной жизни, отражающее ее реалии. Символическое значение еще только складывается на основе первого столкновения основного, исходного (пространственного) и нового (идеологического) значений слова.

В случае другого жаргонизма — безнадёга — присущая ему эмоциональная разговорность сохраняет пока статус образа, а непроявленность типичных признаков не создает образного понятия — представлены только индивидуальные указатели типа вся эта, своя, такая. То же и относительно заимствования блат, сразу же ставшего термином понятия, но не создавший в себе ни образных, ни символических компонентов. Способно ли слово «расти назад», задним числом создавая образ из понятия, — сомнительно, почему и концептуальный статус слова под вопросом. Парадокс современного состояния заключается в том, что сегодня только редкие заимствования проходят этап ментализации, обычно в присущем нашему времени режиме иронии (дерьмократия, прихватизация). По этой причине объем понятия и предметное значение слова остаются в законсервированном виде и не изменяются. Невозможность появления типичных признаков делает такое слово мумифицированным продуктом, призванным заменить национальные концепты.

Примеры показывают, что в принципе концепт на уровне концептума семантически амбивалентен, он не несет следов политической ангажированности или узко местнических крайностей. Концепт представляет форму национальной идентичности, которая может быть развернута в любую сторону на уровне его содержательных форм, но жестко сохраняет свое исконное зерно (концептум). Всё это доказывает объективное существование концепта в его первозданной сущности.