Копи Хаджибейского лимана

— Но он мог показывать этих мальчиков потенциальному убийце! — воскликнул Сосновский. — Жаль, что так по-глупому мы запороли с тобой поход в игорный дом на Косвенной. Теперь туда не сунешься. Вот что значит действовать без подготовки.

— Меня смущает цвет башмачков, — перевела разговор Таня. — Почему вдруг убийца так резко поменял цвет обуви? Были красные, теперь оранжевые... Оранжевый — редкий цвет. Обычно серийные убийцы не меняют своих привычек, я читала об этом. С чего вдруг поменял? И где он берет такую дорогую обувь? Ее же не купит обычный человек, житель Молдаванки или Слободки, ведь так? Такие ботиночки стоят дорого, их покупают, ну, не знаю, нэпманы, может. Значит, в любом случае — убийца не из бедных слоев!

— Да уж, если он еще и захаживает играть к Ле-онидасу! — хмыкнул Володя.

— А какой был оранжевый башмачок в третьем случае — правый или левый? — вдруг спросила Таня.

— Правый, — посмотрел на нее Володя и пояснил: — он меняет. На Шкодовой горе, в первом случае, был левый. Затем в Фонтанке — правый. Теперь в Пале-Рояле — правый, и...

— И следующий будет левый, — вздохнула Таня. — Уже ясно, что произойдет следующее убийство. Ни в одном магазине, ни в одной лавке не продадут ботинки по одному. Убийца покупает, конечно, парами. Значит, он планирует убийства.

В этот момент послышался шум. Доносился он со стороны пруда, возле которого они сидели. Не долго думая, Сосновский соскочил со скамейки и пошел на звук. Таню даже поразила его решительность.

Они подошли к пруду и увидели небольшое сооружение в одном из углов прямоугольного пруда — нечто вроде хижины. Возможно, когда-то в этом сарае хранились лодки. Теперь же хижина пришла в упадок, с одной ее стороны в стенке была огромная дыра. Шум доносился оттуда.

Володя вытащил из кармана револьвер.

— У тебя было оружие? — удивилась Таня.

— Я не смог бы стрелять в игорном доме, — ответил Сосновский. — Это было слишком опасно — беспорядочная пальба. Я не мог рисковать тобой.

— Понимаю, — кивнула она. Володя был прав: стрельба в притоне не дала бы ничего, кроме глупого риска. К тому же охранники Леонидаса явно стреляли лучше Сосновского.

Держа револьвер в правой руке, Володя чиркнул зажигалкой и осветил дырку в стенке хижины. В тусклом пламени проявилось несколько испуганных детских лиц.

— Вот те раз! — растерянно произнес он. — Беспризорники...

Пятеро мальчишек разного возраста жались друг к другу, сидя на грязном, разбитом полу разрушенной хижины. Детские глаза по-взрослому пристально смотрели на револьвер.

— Иди отсюда, дяденька, — хрипло, грубо вдруг проговорил один из мальчишек, выдвигаясь вперед.

Выглядел он старше остальных, может, двенадцати, а то и четырнадцати лет. У него были рыжие волосы и небольшой шрам на правой щеке. Это было отчетливо видно даже при тусклом свете зажигалки.

— Иди, дяденька, — повторил он, окончательно вылезая вперед и словно заграждая собой всех остальных. — Иди куда шел. Тебе тут не рады.

— Ясно, — кивнул Володя, и не думая убирать револьвер — как журналист он был наслышан о повадках беспризорников и прекрасно знал, что, опусти он оружие, вся свора тут же набросится на него и вцепится ему в горло. Сосновский погасил зажигалку, достал свободной рукой из кармана деньги и протянул рыжему пареньку:

— На, возьми. На всех.

— Ну ты и лох... — Паренек издал грубый свист, подражая повадкам взрослых уголовников. — Сам, без шмона, все отдаешь? Шо ты за фраер? — Он грязно выругался.

— Чего тут сидите, лучше скажи, от кого прячетесь, — спокойно проговорил Володя, не обращая на грубые повадки мальчишки никакого внимания. И как ни удивительно, это уверенное спокойствие на него подействовало. Понимая, что имеет дело со взрослым мужчиной, он поумерил свою наглость.

— А куда идти? Под Зверя нашарить? — отозвался голос из темноты.

Володя с Таней переглянулись. Для Тани слово «Зверь» прозвучало во второй раз, и зловещий его смысл до сих пор не давал ей покоя.

— Что за Зверь? — спокойно спросил Соснов-ский.

— Есть тут один, — пожал плечами рыжий. — Псих. Ходит, деньги предлагает, а потом... Не идешь, насильно забирает. А дальше отправляют либо в приют, либо еще куда. Оно кому надо?

— Он кто, этот Зверь? Мужчина? Взрослый? Чекист, военный, кто? — допытывался Володя.

— А я знаю? — ответил мальчишка. — Мне рассказывали. Мы лучше на Молдаванку пойдем, там спокойнее.

— На Виноградную? — прищурился Соснов-ский.

— А то! — хмыкнул мальчишка. — Да ты, видать, ушлый фраер!

— А этот Зверь, он по вашим местам ходит? Знает, где вы прячетесь?

— Вроде того, — словно проникнувшись каким-то странным доверием к Володе, вдруг выпалил мальчишка: — Я двоих знал, кто с ним пошел. Оба не вернулись. Он сначала лестью зовет, мол, жить хорошо будешь, а потом угрозами. Ну а в конце затаскивает в автомобиль.

— Какой автомобиль, как выглядит? — насторожился Сосновский.

— Черный, как у чекистов. Эти железяки одинаковые...