Копи царя Соломона

– Это было в старые времена, мой повелитель. Никто не знает, почему и когда она была построена. Ответа не даст даже мудрая женщина Гагула, пережившая много поколений. Теперь никто не умеет прокладывать такие пути, и наш король эту дорогу хранит, он не хочет, чтобы она разрушилась и заросла травой.

– А кто высек фигурки на стенах туннелей, через которые лежал наш путь? – поинтересовался я, имея в виду барельефы, напоминающие египетские.

– Мы не знаем, кто это сделал. Наверное, та же рука, что проложила дорогу.

– А когда кукуанский народ поселился в этой земле?

– Мой повелитель, наш великий народ пришел сюда десять тысяч лун назад из дальних земель, лежащих вон там, – старик указал на север. – Согласно голосам предков, которые мы иногда слышим, и словам Гагулы, мудрой женщины, охотницы за колдунами, кукуаны не рискнули идти дальше – горы, окружающие кольцом эту страну, преградили им путь. Но в этом прекрасном месте всего было в изобилии, и они решили остаться, а потом к ним пришли сила и могущество. Теперь число наших соплеменников очень велико: когда король Твала собирает войско, то перья, украшающие головы воинов, покрывают всю равнину до горизонта.

– С кем же сражается такое войско, если ваша страна со всех сторон окружена горами?

– Не совсем так, мой господин. Там, откуда пришли кукуаны, страна открыта. – Инфадус снова указал на север. – Воины из неведомой земли ползут оттуда тучами, а мы убиваем их… Последняя война отстоит от сегодняшнего дня на треть человеческой жизни. Мы потеряли тысячи кукуанских мужчин и юношей, но победили врагов. С тех пор больших битв не было.

– Значит, копья воинов пылятся уже двадцать лет?

– Мой повелитель, – он горько вздохнул, – если бы не было больше крови, Инфадус спал бы спокойно. Но после той, давней, войны началась новая, междоусобная. Люди пожирали друг друга, будто бешеные псы.

– Как же это случилось? Почему? – удивился я.

– Мы с нашим королем – сводные братья; я младший, родившийся от другой жены. Но у него был родной брат, вышедший из чрева их общей матери в один и тот же день. Согласно кукуанским законам, в королевском роду более слабый из братьев-близнецов должен умереть. Однако жена короля спрятала последыша, потому что сердце ее тянулось к нему и обливалось слезами. Этот ребенок и есть король Твала.

– И что было дальше? – оживившись, воскликнул я.

– Кафа, наш отец, умер, едва мы достигли зрелости, и мой сводный брат Имоту, первый из близнецов, был объявлен королем. Какое-то время он правил страной; у него родился сын от любимой жены, но через три года в нашу землю пришел голод. Это случилось как раз после той великой войны, когда никто не мог ни сеять, ни собирать урожай. Голод вызвал в народе недовольство, ропот и озлобление… А в это время король Имоту страдал от раны, полученной в сражении, и лежал, беспомощный, в своей хижине. Гагула же, хоть и мудрая женщина, но вселяющая ужас своим нечеловеческим долголетием, вдруг обратилась к народу с такими словами: «Вы, кукуаны, страдаете потому, что король Имоту – не законный правитель…» Рядом с ней стоял Твала, родной брат-близнец короля, которого Гагула со дня его рождения прятала в пещере среди скал. Сорвав мучу с бедер Твалы, вещунья показала народу изображение священной змеи, обвившейся вокруг его тела; это был знак, которым при рождении отмечают старшего сына короля. – Старик понизил голос: – Меня охватило смятение: ведь от своей матери я доподлинно знал, что король Имоту был единственным моим сводным братом, а тот, второй, умер… Тут Гагула громко закричала: «Смотри, народ кукуанов, кто твой король! Это я сохранила его жизнь для вас!» И люди, измученные голодом, лишившиеся рассудка и забывшие, что такое справедливость, начали кричать: «Король! Наш король!» Но я-то знал, что это ложь. А затем они ринулись к хижине, где лежал в горячке законный правитель страны. Когда шум и крики достигли крайнего предела, король Имоту, хотя и был тяжко болен, вышел наружу, опираясь на плечо своей жены. С ними был их малолетний сын Игнози – это имя означает «молния». «Почему мой народ шумит?» – спросил Имоту. Но даже не успел услышать ответ, потому что Твала, его родной брат, рожденный от той же женщины и в тот же час, бросился к нему, схватил за волосы и нанес смертельный удар ножом прямо в сердце… Людям не свойственно милосердие, они всегда готовы поклоняться силе. Народ восторженно закричал: «Твала, теперь ты наш король!»

– А что же сталось с женой Имоту и его сыном Игнози? Неужели Твала их тоже убил?