Копи царя Соломона

Кукуаны стояли подобно армии бронзовых статуй, но, когда мы приближались к очередному отряду, по сигналу, данному командиром, которого можно было отличить по плащу из шкуры леопарда, воины выступали на три шага вперед, их копья взлетали в воздух, а из трех сотен глоток вырывался оглушительный клич «Куум!» – нечто вроде королевского салюта. Когда же мы проходили мимо, отряды перестраивались и следовали за нами, чеканя шаг. Из-за цвета щитов этот полк получил название «Серые» – он был гордостью кукуанской армии.

Крааль, занимавший около мили в окружности, располагался несколько в стороне от Великой Дороги царя Соломона. Он был обнесен широким рвом и огорожен прочным частоколом из толстых бревен. Перед крепкими воротами через ров был перекинут примитивный подъемный мост, который стража опустила, как только мы приблизились. Внутри этой крепости все было устроено очень разумно и тщательно распланировано. Посередине крааль разделяла широкая дорога; от нее под прямым углом отходили более узкие «улочки» – таким образом, вся площадь укрепленного поселения делилась на кварталы. При этом в каждом квартале находилось определенное число хижин, где и были расквартированы воины. Жилища с куполообразными кровлями походили на зулусские: их основой служил каркас из крепких прутьев, аккуратно переплетенных травой. Окон не было, зато в дверное отверстие можно было войти, не сгибаясь. Хижины кукуанов были гораздо просторнее зулусских, вдобавок их окружала крытая галерея шириной около шести футов с полом из утрамбованного толченого известняка.

Вдоль главной дороги крааля выстроились сотни любопытных женщин; на мой взгляд, как для туземок, все они отличались исключительной красотой. Кукуанки показались мне скроенными по одной мерке: рослые, грациозные и великолепно сложенные. Черты лица у многих из них были тонкими, а губы далеко не такими полными и широкими, как у большинства представителей африканских племен.

Но что поразило нас особенно, так это удивительное спокойствие и чувство собственного достоинства, с которым женщины разглядывали пришельцев. Должно быть, эти качества прививали им с юных лет, что выгодно отличало кукуанок от зулусских женщин. Ни единого восклицания или презрительного словечка не сорвалось с их губ, пока мы устало брели мимо. Инфадус незаметным жестом призывал женщин обратить внимание на самое выдающееся чудо – «прекрасные белые ноги» несчастного Джона. Однако туземные дамы были настолько сдержанными, что не позволяли себе выразить вслух свое восхищение. Они не сводили пристального взгляда темных глаз с капитана – и только. Но для Джона Гуда, человека скромного по натуре, и этого было более чем достаточно.

Наконец Инфадус остановился у входа в большую хижину, окруженную жилищами поменьше.

– Входите, сыны звезд, – торжественно произнес он, – и окажите нам честь отдохнуть в этом скромном обиталище. Сюда принесут немного пищи: мед и молоко, пару быков и несколько овец. Это, мои повелители, конечно, не пиршество, но вполне достаточно, чтобы подкрепиться.

– Благодарим тебя, друг, – нетерпеливо перебил я старика, – мы и впрямь устали. Видишь ли, путешествия через воздушные пространства – дело весьма утомительное. Поэтому пришла пора и нам немного передохнуть…

Хижина оказалась вместительной и отлично приспособленной для отдыха. У стен располагались ложа из выделанных шкур, имелось несколько низких деревянных табуретов и вода, чтобы мы могли умыться. Снаружи послышались голоса – это молодые женщины уже несли молоко, маисовые лепешки и горшок с медом. За ними несколько юношей гнали упитанного бычка.

Пришлось выйти на веранду, чтобы принять дары. Нас шатало от усталости, однако этой церемонии нельзя было избежать. Юноши в два счета перерезали бычку глотку, освежевали и разделали тушу на части; лучшие куски мяса были отложены для нас, а остальное я преподнес воинам, собравшимся вокруг. После этого кукуаны наконец-то ушли, унеся с собой «дар белых людей». Правда, одна из туземок, девушка весьма приятной наружности, осталась, чтобы помочь Амбопе приготовить ужин. Перед хижиной уже разложили костер, на котором в большом глиняном горшке и сварили мясо. Когда ароматное блюдо было почти готово, мы послали нашу повариху к Инфадусу, чтобы передать ему и королевскому сыну Скрагге приглашение присоединиться к нашей трапезе, и те вскоре прибыли.

Кукуаны не сидят за едой на корточках, как зулусы, и наши гости, войдя в хижину, разместились на табуретах и помогли нам справиться с нашим обедом. Пожилой джентльмен был чрезвычайно вежлив и любезен, чего нельзя было сказать о королевском отпрыске, который то и дело подозрительно поглядывал на нас. Это меня удивило. Подобно прочим кукуанам, он испытывал благоговейный страх перед нашей белой кожей и магическими талантами. Но мне показалось, что, когда Скрагга удостоверился, что мы едим, пьем и спим, как простые смертные, в нем зародились сомнения, и это заставило меня держаться настороже.