Корабельная сторона

— Самому?! — охнул Жора.— Так я же не африканский принц. Вдруг милиция надумает спросить: «Откуда у вас, гражданин Мотылек, такие внушительные накопления?» Что я им отвечу, как ты думаешь? Мол, перешли по наследству от папаши?! Не поверит. Ей-ей, не поверят!.. Так что, вундеркинд, делай свой бизнес, не пытаясь засунуть нос в щель, которая может его прищемить! — И Жора, подмигнув Борису многообещающе, удалился по направлению в порт.

С поручением Мотылька Борис справился довольно легко.

Были и еще дела, о которых Борис с радостью позабыл бы, но… над прошлым своим мы не властны.

Завязались Боренькины стежки-дорожки в крепенький узелок, который безболезненно уже не распутать.

«Выкручусь!» — решает он, отправляясь на деловое свидание. В восемь тридцать, как было договорено, они встретились со Щурей на условленном месте. Передав сыну черноморских пиратов чертежи, скатанные в трубочку, и получив взамен сверток с деньгами, Борис двинулся в клуб на танцы. Но в тополиной аллее его остановил могучий круглоголовый человек. Он назвал Бориса по кличке и представился сам.

— Бык,— отрекомендовался он.

О Быке Борис уже был наслышан от Щури. Знал, что тот у шпионов за главного, что характер имеет серьезный, властный и свирепый, и потому подчинился круглоголовому беспрекословно.

Бык обычно ни с кем из подчиненных самолично не встречался, связь держал через Степку Могилу и Щурю. Почему-то на этот раз он счел нужным встретиться с Борисом лично.

— За чертежи хвалю, сработал чисто! Со временем наградим достойно, голова у тебя на плечах не только для шляпы, так что… береги себя для будущего. Нынче же немедленно исчезай с завода. Твой след уже нюхает милиция.

— Куда же мне? — растерялся Борис.

— Сначала за город, затеряешься среди тысяч мобилизованных горожан на оборонные работы. Вот тебе крепкие документы. Потом, при первом же удобном случае, шагнешь за линию фронта.

Борис вздрогнул.

— Не бойся, наши встретят тебя как героя, когда скажешь, что послан Быком. Этого вполне достаточно, чтобы служба «Абвер» приняла на себя все заботы о твоей дальнейшей судьбе. Но уходить за линию фронта ни спеши, если не будет припекать. Постарайся деморализовать молодежь, строящую оборонительные укрепления. Станешь внушать, что город уже фактически сдан, что руководство советское бежало в тыл и что есть распоряжение Ставки отступать за Волгу, до Урала. Будешь выдавать себя за представителя горкома комсомола. Документ, почти подлинный, у тебя в кармане.

Борис достал удостоверение, придирчиво ощупал глазами каждую строчку.

— Хорошая работа,— похвалил он.

Бык усмехнулся:

— На том и держимся…

— Правильно сделали, что выписали на мое подлинное имя. Могут знакомые встретиться.

Бык согласно кивнул головой:

— Однако пора расставаться. Времени нет ни у тебя, ни у меня… Прямо отсюда дуй в Грязны. Двадцать верст не дорога, к утру будешь на месте…

Бык испытующе глянул из-под козырька потрепанного картуза на своего подопечного и добавил потеплевшим голосом:

— Да ты не робей, воробей. Держись начальственно и важно. А на всякий случай на вот тебе! — и он протянул Борису трехгранный остро отточенный стилет.— Без нужды этой игрушкой не маши, применяй лишь в самом крайнем случае! Ну, до свидания. Домой не заходи, можешь напороться на засаду.— И Бык нырнул в темноту.

Зашуршали листья кустарников, затрещали ветки, и все стихло. Борис трусливо огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил и заторопился к выходу. Но метров через сто остановился. «А вдруг у ворот устроена засада?! Нет,— решает он,— надо уходить по берегу Волги».— И Борис ныряет в заросли тальника.

С трудом продравшись сквозь сплетение колючих веток, перелез через невысокую обветшавшую ограду, отсекающую парк от берега могучей русской реки. Стал пробираться на север, осторожно ступая на бревна забойки, предохраняющей берег от обвалов.

Каждый всплеск волны, каждое беззвучное колыхание тени заставляли его замирать на месте, удерживать частое дыхание. Но всякий раз страх его оказывался ложным. Постепенно он начал успокаиваться. Раздвоенность и колебания — позади, теперь его дорога если и не очень ясна, то определенна.

«Победа конечно же за немцами и за теми, кто им помогает!» — Борис впервые откровенен сам с собой. Нет, выбор им сделан правильный! Ощупал пачку денег, врученную Щурей: «Солидная!» Полюбовался стилетом: «Надежен!»

Обогнув парк, вошел в тополиную аллею, рассекающую центральную часть рабочего поселка на две равные части. Было темно и безлюдно. Родительский домик отсюда недалеко.

«Может, все-таки заглянуть? Прихватить пару рубах, пару золотых безделушек — глядишь, пригодятся! А если засада? — поежился.— Вряд ли, взяли бы в цеху… Рискну!..»

Крадучись прошмыгнул на веранду. Под ноги мягким клубком подкатился любимый пес Боядер. Ласково ткнулся мокрым носом в колени. Борис неожиданно для себя растрогался.

— Боядерочка моя! Умненькая! — потрепал пса по загривку.— А теперь иди, не мешай!