Корабль отплывает в полночь

Меня, естественно, посетила мысль о том, что, сбросив груз, мы больше не будем нужны Атла-Хай и они дадут Саванне возможность уничтожить нас – или сами захотят нас уничтожить: разумней не сбрасывать мириады стальных кубиков, когда поступит команда, а уцепиться за них как за единственный шанс выторговать себе жизнь. Однако я не видел смысла бунтовать, пока не пришел сигнал. Не помешало бы обсудить все это с Элис и, возможно, с Папашей, но, похоже, люди из Атла-Хай могли подслушать все, что мы говорим, даже шепотом. (Между прочим, мы так и не выяснили, видят ли они, что происходит в кабине. Мне в это не верилось, но скрытые микрофоны там были наверняка.)

В общем, мы так ничего и не узнали об Атла-Хай. Три безмозглых микроба в кабине среди железных опилок – действительно подходящее описание для нас. Как я обычно говорю о своих мыслительных способностях – «мысли-шмысли». Зато в Атла-Хай (я имею в виду ту личность, чей голос мы слышали с экрана) узнали о нас все, что хотели, а кое-что, видимо, знали с самого начала. Должно быть, они уже давно следили за нашим самолетом и поэтому догадались, что он летит в автоматическом режиме, а мы можем только изменить курс. Хотя у них, судя по всему, возникло впечатление, что в этом случае мы повернули бы к Лос-Аламосу, а не к нефтеперерабатывающему заводу. Очевидно, я все-таки добыл настоящий самородок ценной информации, но лишь один. На какое-то мгновение Голос действительно потерял осторожность, спросив с явным беспокойством:

– Вы не знаете, это правда, что в Лос-Аламосе перестали умирать, или они подбадривают нас своими сообщениями?

Я ответил:

– Да, у них все в ажуре.

Но получилось не очень убедительно, так как вслед за этим Голос заставил меня признаться, что мы сели в самолет посреди Мертвых земель. Мне даже пришлось описать завод, автостраду и топливные резервуары – я не сумел выдумать такую ложь, которая доставила бы нам меньше неприятностей, чем правда. А затем Голос сказал:

– Ох, значит, Грейл остался там?

– Да, – ответил я и приготовился еще к одному трудному признанию или не менее тяжкой лжи – как подскажет вдохновение.

Однако Голос продолжал обходить стороной вопрос о том, что случилось с Грейлом. Думаю, они прекрасно понимали, что мы его прикончили, но не говорили об этом, потому что нуждались в нашей помощи, – понимаете, они обращались с нами как с детьми или дикарями.

Удивительно, но в Атла-Хай, по-видимому, слышали о братстве убийц, бросивших свое ремесло: рассказывая Папаше, как подготовить коробку к сбросу, Голос вдруг произнес:

– Простите, но вы говорите как один из тех парней из АУ.

«Анонимные убийцы» – так, по словам Папаши, называлась их никем не организованная организация.

– Ну да, так и есть, – неуверенно признался Папаша.

– Тогда я дам вам небольшой совет, хотя, возможно, здесь нет ничего, кроме сплетен, – сказал Голос, решив отвлечься от дела. – Большинство наших людей не верят, что все это всерьез, хотя сами вы можете думать по-другому. Наши скептики – за исключением очень немногих – разделились почти поровну: на тех, кто воспринимает идеи АУ как крайнюю форму психопатической иллюзии, и тех, кто считает, что это тщательно спланированная хитрость для подготовки к одновременной атаке мертвоземельцев на все города.

– Не могу винить ни тех ни других, – отозвался Папаша. – Мне и самому кажется, что я всегда оставался чокнутым убийцей.

После этого признания Элис впилась в него взглядом, но оно, похоже, не причинило нам никакого вреда. Всю последнюю часть нашего путешествия Папаша действительно чувствовал себя не в своей тарелке, даже больше, чем я или Элис, словно он мог быть деятельным только в Мертвых землях, только в окружении мертвоземельцев, а сейчас лишь хотел, чтобы все поскорее закончилось.

Думаю, одна из причин была в том, что он ощущал – вроде меня, но еще сильнее – печаль и растерянность из-за того, что даже такие разумные существа, как этот Голос, ведут войны. Как вы уже поняли, я могу оправдать и от всей души одобрить убийство, но войну? Нет.

Я могу еще понять, когда цивилизованные козлы сражаются с городскими придурками, могу даже получать удовольствие и улюлюкать им, но эти люди из Атла-Хай и Аламоса казались мне кошками совсем другой породы (хотя я пришел к такому выводу только теперь) – теми, что должны были перерасти войну или придумать способ избежать ее. Может быть, Крепость Саванна просто вынудила их воевать, защищаться. Я никогда не сталкивался ни с кем из Саванны, – возможно, они такие же кровожадные маньяки, как портерцы. И все же не уверен, что это всегда правильно – оправдываться тем, что кто-то другой заставил тебя воевать. Такие оправдания могут повторяться до конца времен. Но как микроб может судить об этом?

Через минуту я почувствовал себя не просто микробом, а самым ничтожным из них, потому что положение стало еще сложнее и безрадостнее, – произошло то, о чем я обещал рассказать в подходящий момент.