Корабль-призрак

Лишь после похорон Филип решил осмотреть комнату покойного тестя. Ключ от железного сундука они с женой нашли в кармане одежды, но Филип не спешил заглядывать в хранилище тайн алчного старика.

Повсюду, куда ни посмотри, стояли флаконы и сосуды с лекарствами. Многое пришлось выкинуть, а те снадобья, назначение которых было известно Амине, перенесли в соседнюю комнату. В столе обнаружилось множество ящиков с разнообразным содержимым, в том числе пропасть записей на арабском – возможно, то были лечебные предписания. Нашлись также коробки и бумаги с арабской вязью, а в той емкости, которую открыли первой, обнаружился порошок, который минхеер Путс принес Амине.

По многим признакам и предметам в комнате можно было заключить, что старик предавался оккультным занятиям, каковые практиковались в ту пору, и эти предметы Филип с Аминой поспешили бросить в огонь.

– Видел бы все это отец Сейзен! – мрачно проговорила Амина. – Смотри, Филип, тут какие-то печатные бумаги!

Филип изучил бумаги и понял, что это свидетельства о доле в капитале Голландской Ост-Индской компании.

– Нет, Амина, это не просто бумаги, а деньги. Восемь долей в капитале компании! Отличный ежегодный доход. Вот уж не знаю, почему твой отец нашел такое применение своим деньгам. К слову, я и сам подумывал сделать то же самое перед отплытием, а не оставлять деньги лежать в праздности.

Дошла очередь до железного сундука. Филип откинул крышку, и сперва ему показалось, что внутри почти ничего нет. Сундук, широкий и глубокий, выглядел пустым. Но, пошарив внутри, Филип извлек три или четыре десятка мешочков, в которых вместо серебряных гульденов оказались золотые монеты. Еще попался мешочек побольше, уже с серебром. И это было не все: в нескольких малых шкатулках лежали алмазы и другие драгоценные камни. Все вместе это явно составляло немалое богатство.

– Амина, любовь моя, ты нежданно принесла мне изрядное приданое! – воскликнул Филип.

– Вот уж точно – нежданно, – сказала Амина. – Эти камни мой отец наверняка привез с собою из Египта. А здесь мы считали каждый грош, пока не перебрались в твой дом! Подумать только, при таком-то богатстве он хотел отравить моего Филипа, чтобы заполучить больше! Господь ему судья.

Пересчитали золото, и вышло около пятидесяти тысяч гульденов. Покончив с этим, супруги вышли из комнаты.

«Да, я богат, – думал Филип, оставшись один, – но что мне проку в моем богатстве? Могу купить корабль и сделаться капитаном, но разве этот корабль не обречен на погибель? Конечно, это не предопределено, однако все будет против него, а потому никакой корабль я покупать не стану. С другой стороны, разве честно плыть на чужом корабле, зная о подобном исходе? Не могу решить, понимаю лишь, что долг зовет меня и что все жизни человеческие в руках Провидения, которое распоряжается ими по собственной воле. Пожалуй, надо пустить бо́льшую часть денег на покупку долей в капитале компании. Если я поплыву на ее корабле и мне суждено встретиться с моим злосчастным отцом, хотя бы мои вложения отчасти восполнят чужие потери. Ладно, сейчас нужно утешить Амину».

Филип незамедлительно изменил прежний образ жизни семьи. Наняли двух служанок, обставили дом более удобной мебелью, и Вандердекен не считался с расходами, чтобы обеспечить благополучие супруги. Еще он написал в Амстердам и приобрел несколько долей в капитале компании. Алмазами и собственными деньгами он доверил распоряжаться Амине.

За этими делами два месяца пролетели быстро, и к тому времени, когда пришла весть, что корабль ждет, все было готово. Амина уговаривала его плыть пассажиром, а не членом команды, но Филип выбрал должность помощника капитана, поскольку иначе не сумел бы обосновать свое плавание в Индию.

– Не знаю почему, – сказал он вечером накануне отбытия, – но сейчас я чувствую себя иначе, чем в прошлый раз. Сейчас у меня нет никаких дурных предчувствий.

– У меня тоже, – отозвалась Амина, – зато я чувствую, Филип, что мы расстаемся надолго. Разве это не самое большое несчастье для верной и любящей жены?

– Так-то оно так, любимая, но…

– Знаю-знаю, долг зовет и ты должен идти, – перебила Амина, пряча лицо у него на груди.

На следующее утро Филип попрощался с женой, которая вела себя еще более сдержанно, чем при предыдущем расставании. «Все погибнут, а он спасется, – думала Амина. – Я знаю, он возвратится ко мне. Всевышний, да сбудется воля Твоя!»

По прибытии в Амстердам Филип закупил много всего, что показалось ему полезным на случай кораблекрушения, в неизбежности коего он почти не сомневался. После чего он поднялся на борт «Батавии», ожидавшей сигнала к отплытию.

Глава 12