Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой

На «Айршире», где вся команда подчинялась Гредуэллу, такого разделения не было. И все же поводов для конфликтов хватало. После воздушного налета 28-летний британский матрос Уолтер Джон Бейкер задумался, зачем он вообще рискует жизнью ради Сталина и СССР. Бейкер был бухгалтером и бросил эту работу, чтобы записаться в Королевский флот, хоть и не умел плавать. Он был горд служить своей стране, однако не мог понять, каким образом Англии поможет транспортировка драгоценных военных грузов в СССР. «Мне горько было рисковать своей шкурой ради перевозки грузов русским, ведь мне казалось, что они со своим бандитским правительством ничем не лучше Германии, – писал Бейкер. – Я даже не сомневался, что их методы еще хуже, и считал, что нам просто стоит позволить им [с немцами] разобраться между собой». Он часто спорил с шотландским товарищем по команде, который утверждал, что «Джо Сталин – хороший парень, и русские все делают правильно». А в это время примерно такие же противоречия раздирали Большую тройку.

* * *

Тогда как PQ-17 подходил к острову Медвежий, лидеры Большой тройки были озабочены другими вопросами. 2 июля Черчилль предстал перед парламентом, чтобы выступить в свою защиту перед голосованием о вынесении ему вотума недоверия, назначенным политическими противниками. За два дня ожесточенных дебатов его обвинители припомнили целый ряд поражений Британии, от неудач в Тихом океане и Средиземноморье до падения Тобрука. (Британцы не разделили с Тихоокеанским флотом США победу в битве за Мидуэй.) Противники Черчилля утверждали, что он неудовлетворительно руководит военными действиями и должен передать кому-нибудь часть полномочий. Отправляясь на дебаты, Черчилль понимал, что противники не смогут набрать достаточного числа голосов для вынесения вотума. Используя все свое красноречие, он заявил, что его оппоненты играли в политические игры, пока он проводил важнейшие переговоры с Рузвельтом в Вашингтоне. «Наших американских друзей нельзя назвать ненадежными, – сказал Черчилль. – Они не ждали ни того, что эта война будет короткой или легкой, ни того, что в ходе нее не случится каких-нибудь прискорбных неудач». Голосование по вотуму недоверия завершилось с результатом 475: 25. Рузвельт прислал Черчиллю короткую телеграмму: «Рад за вас».

США все больше вовлекались в участие в войне. Совсем недавно президент приказал американским бомбардировщикам начать дневные налеты на Германию с британских авиабаз, и это не могло не привести к жертвам среди американцев. Вдоль побережья США немецкие подводные лодки каждый день топили торговые суда, а американские ВМС медлили с организацией конвоев для их защиты. Только 2 июля здесь были торпедированы четыре торговых судна. Одна субмарина минировала устье Чесапикского залива и таким образом подорвала два американских танкера, чем нанесла символическую пощечину ВМС США, главная база которых на восточном побережье располагалась в соседнем Норфолке, в штате Вирджиния. В Тихом океане японские войска вторглись на далекие Соломоновы острова, намереваясь построить аэродром на острове Гуадалканал, чтобы контролировать морские пути в Австралию.

Рузвельт планировал провести выходные по случаю Дня независимости в новой загородной резиденции на горе Катоктин на западе Мэриленда, которую он назвал Шангри-Ла (и которую президент Эйзенхауэр переименует в Кэмп-Дэвид в честь своего внука Дэвида Эйзенхауэра). Эта поездка должна была стать рабочим отпуском. Для чтения Рузвельт взял с собой справочник "Jane's Fighting Ships", в котором перечислялись все военные корабли мира. Некоторые из них, пока президент листал книгу, участвовали в драме, которая разворачивалась в Баренцевом море именно с подачи Рузвельта.

Сталин не стал отправлять Черчиллю поздравительных телеграмм. Советского диктатора тревожил надвигающийся кризис на юге. Немцы прорвали оборону в Крыму и взяли Севастополь. Далее они, очевидно, планировали ударить по волжской крепости Сталинграду. Немецкие и советские армии уже стекались к городу в преддверии одного из ключевых – а возможно, даже главного – сражений Второй мировой войны. Так что у лидеров Большой тройки просто не было времени думать о судьбе недавно отправленного арктического конвоя.

* * *

Немцы тем временем продолжали действовать по плану. Около восьми вечера 2 июля «Тирпиц», немецкие крейсеры и эсминцы начали движение вдоль норвежского побережья к исходным позициям операции «Ход конем». Буксиры вывели «Тирпиц» из гавани Тронхейма, а затем он сам пошел по внутреннему фарватеру. 180-метровый линкор скользил по глубоким узким фьордам с кристально чистой водой между скалами, еще припорошенными снегом, – самый мощный боевой корабль мира среди самых живописных пейзажей планеты. Быстрый «Тирпиц» мог развить скорость до 30 узлов, но ему приходилось медленно пробираться по проливам и иногда ненадолго гасить котлы, чтобы беречь топливо. Котлы заново разжигали, когда линкор оказывался в заливах, выходящих в открытое море, где вражеская атака была более вероятна.