Коридор до Рождества

— За те деньги, что ты заплатил мне, ты бы мог найти себе женщину в любом отеле. Нет, Чарли, тебе нужна даже не женщина, а спокойное место!.. А я оказалась удачным к нему дополнением.

— Не думай об этом, Хельга, от излишних размышлений появляются морщины…

— Я стараюсь об этом не думать… Сегодня с тобой как-то спокойно, вчера ты был таким напряженным… Женщины это чувствуют…

— У меня было несколько трудных дней…

— А разве бывают легкие дни?..

— Бывают! Например, когда выдали жалованье и отпустили в увольнительную на сутки. В такие дни все было так легко и просто, что даже пьяная поножовщина в солдатском борделе воспринимается не как угроза для жизни, а как развлечение, о котором в нашей роте будут говорить до следующей драки…

— Шрам на лбу ты заработал в бордельной поножовщине?

— Нет, значительно раньше!..

— А вот сейчас ты совсем похож на легионера — не говоришь о своем прошлом. Наверное, так надо… А шрам на боку?

— Небольшая автомобильная авария.

(В тот день, где-то на пограничной территории между Южным Суданом и Центрально-Африканской республикой, джип разведгруппы наехал на мину, машина перевернулась на бок, и из ближайшего кустарника с радостным воем поднялись солдаты генерала Нимейри. Одной длинной автоматной очередью капрал Юхансон, швед из Гетеборга, заставил их снова залечь, а сержант Боксон ловко бросил подряд две гранаты — кустарник загорелся и не ожидавшие отпора суданцы поползли в разные стороны. Для попавших в засаду самое главное — перехватить инициативу, и легионеры смогли это сделать: уцелевшие при взрыве швед и англичанин сами пошли в атаку — ведь попасть в плен было хуже смерти. Суданцы, напуганные отчаянным отпором и оставив несколько трупов, убежали, а разведчики Иностранного Легиона четырнадцать часов шли на юг, поддерживая контуженного, но держащегося на ногах поляка Штепанского, а раненого в живот и потерявшего сознание чеха Кнайдла скрипящие зубами Юхансон и Боксон несли попеременно на себе. Почуявшие кровь гиены всю ночь сверкали вокруг красными глазами, но легионеры несколько раз выстрелили промеж некоторых чересчур приблизившихся огоньков, и звери, поедая убитых сородичей, не решились наброситься на людей. Только выйдя к какой-то деревне и вручив раненых заботам случайно оказавшегося там ветеринара, Боксон посмотрел, что же так саднит на левом боку. Отодрав от раны задубевшую от своей и чужой крови камуфляжную куртку, он увидел рваный порез — осколок прошел вскользь. Наверное, это можно было считать автомобильной аварией, тем более, что старший офицер потом разъяснил особо настойчивым иностранным журналистам, что никаких французских легионеров на суданской границе в тот день не было.)

Хельга погладила Боксона по груди, прижалась к нему поплотнее, прошептала:

— Ты врешь, как все легионеры. Вчера ты был честнее…

— Разве мы вчера разговаривали о моем прошлом?

— Нет, но сегодня ты думаешь не о том, что рядом с тобой женщина, а о завтрашнем дне…

— Это плохо?

— Да, это значит, что ты скоро уйдешь и вряд ли вернешься…

— Наверное, ещё несколько ночей я проживу здесь, если ты не возражаешь…

— Не возражаю, только оплати эти ночи вперед…

— Хорошо, завтра утром… По-моему, ты хочешь спать.

— Я устала на работе, Чарли…

— Тогда спи, я постараюсь не мешать…

…Утром, облаченный в замасленный комбинезон Боксон, с большим мотком кабеля на плече и с пустым, но ярко раскрашенным инструментальным ящиком в руках, неторопливо прошелся перед фасадом отеля «Брюгге». Никакого легкового автомобиля с арабами он не заметил, мальчишка-чистильщик со своими щетками пока ещё на пост не заступил. Во многих окнах отеля горел свет — постояльцы спешили к завтраку перед очередным трудовым днем, время настоящих коммерсантов ценится дорого, надо многое успеть.

После обеда Боксон встретился со знакомой Лендгарта, уборщицей отеля Эммой. За небольшую сумму в бельгийских франках (плюс ставшая традиционной бутылка виски «Джонни Уокер») женщина ответила на некоторые вопросы.

Она действительно знала очень многое о других работниках отеля, о его хозяевах, о постоянных клиентах. Боксон даже хотел было попросить её нарисовать схему камеры хранения и прилегающих служебных помещений, но вовремя сдержался — мелкие служащие отеля часто подрабатывают осведомителями в местном полицейском участке, риск в данном деле недопустим. Вместо этого Боксон организовал небольшую паузу на время курения сигареты; потом уточнил кое-какие подробности о личной жизни господина старшего портье; после чего внимательно выслушал рассказ Эммы о пристрастии к алкоголю жены главного управляющего; историю о турецком генерале, представителе при штаб-квартире НАТО, который три раза в год встречался в «Брюгге» со своей любовницей, женой английского генерала, а также рассказ об американской истеричке-миллионерше, ворующей в отеле мыло и полотенца.

7