Коробка в форме сердца

Джуд подогнул колено к груди и вмазал каблуком мартинса по приборной панели. Звонкий хруст трескающегося пластика — и голос Крэддока вмиг утонул во внезапном оглушительном реве басов. Еще пинок по лицевой панели, и разбитый приемник умолк.

— Помнишь, я говорил, что мертвец к нам не ради разговоров явился? — сказал Джуд. — Так вот, извиняюсь, ошибся. Такое чувство, будто ему ничего другого не нужно.

Мэрибет не ответила. Джуд тоже надолго умолк и заговорил с ней только спустя полчаса, перед нужным съездом.

Свернув с хайвэя, «Мустанг» помчался по двухполосному шоссе местного значения, сквозь южный субтропический лес, подступавший к самым обочинам, нависавший над головой. Вот и знакомый с детства кинотеатр для автомобилистов, закрывшийся еще в те времена, когда Джуд был совсем мал… Огромный экран возвышался над шоссе, и многочисленные прорехи в нем открывали вид на небо: гвоздем сегодняшнего вечера оказалась колышущаяся пелена грязно-серого дыма. Затем «Мустанг» миновал «Нью-Саут-Мотель», тоже давным-давно закрывшийся, заросший джунглями, двери и окна кое-как заколочены досками. Первым работающим заведением оказалась заправочная станция, однако пара бронзовых от загара толстяков, сидевших у входа лицом к шоссе, не улыбнулись, не помахали руками и вообще никак не отреагировали на проезжающих — разве что один, слегка подавшись вперед, сплюнул в пыль.

Дальше Джуд велел Мэрибет свернуть с шоссе на боковую дорогу, уходящую влево, в россыпи невысоких холмов. После обеда небо потемнело, окрасилось ядовито-красным, дневной свет сменился мрачными предгрозовыми сумерками. Цвет этот был Джуду знаком: точно такая же красноватая, оттенка головной боли, мгла возникала перед глазами, стоило ему смежить веки. Надо же: времени до ночи полным-полно, а вокруг — будто поздний вечер… Подбрюшья облаков на западе угрожающе почернели, ветер раскачивал верхушки пальм, яростно трепал бороды испанского мха, свисавшего с нижних ветвей дубов.

— Вот и приехали, — сказал Джуд.

Как только Мэрибет свернула на подъездную дорожку, полого тянувшуюся наверх, к дому, ветер внезапно усилился, хлестнул очередью крупных, увесистых дождевых капель в лобовое стекло. Капли дождя яростно забарабанили и по стеклу, и по крыше, однако ливень кончился, едва начавшись: ожидаемого продолжения не последовало.

Дом стоял на вершине невысокого взгорка. Не возвращавшийся в родные края три с лишним десятка лет, до этой минуты Джуд даже не подозревал, насколько его дом в штате Нью-Йорк похож на этот, родной, на дом детства. Казалось, он прыгнул на десять лет в будущее, вернулся в Нью-Йорк, а его загородный особняк, оставленный без присмотра, нежилой, за это время пришел в упадок. Впереди возвышалось огромное мышасто-серое здание с кучей пристроек, крытое черной битумной черепицей. Многие плитки покоробились, задрались кверху, а то и вовсе исчезли, и, как только «Мустанг» подъехал поближе, ветер на глазах Джуда подхватил один из черных квадратиков, сорвал с крыши и зашвырнул высоко в небеса.

Сбоку от дома виднелся опустевший курятник. Под натиском ветра сетчатая дверь распахнулась настежь, а после захлопнулась с грохотом ружейного выстрела. В одном из окон первого этажа недоставало стекла; кусок полупрозрачной пленки, пришпиленный скобами к раме, дробно трещал, трепетал на ветру. Теперь Джуд понимал: сюда-то они все это время и ехали, сюда и стремились с той самой минуты, как отправились в путь.

Грунтовка, ведущая к дому, заканчивалась разворотной петлей. Описав круг, Мэрибет развернула «Мустанг» назад, туда, откуда они приехали, и заглушила мотор. Не прошло и секунды, как внизу, у подножия взгорка, вспыхнули фары пикапа Крэддока.

— О, Господи, — ахнула Мэрибет и, выскочив из кабины, бросилась к дверце со стороны Джуда.

В начале дорожки выцветший грузовичок вроде бы слегка притормозил, но тут же покатил к ним, вверх по склону.

Обежав «Мустанг» спереди, Мэрибет изо всех сил рванула на себя пассажирскую дверцу и подхватила под локоть едва не вывалившегося наружу Джуда.

— Вставай, вставай! Держись! Скорее в дом!

— Ангус, — пробормотал Джуд, оглянувшись на пса.

Пес, опустив голову на передние лапы, устало глядел на Джуда. Окаймленные красным, собачьи глаза влажно поблескивали в полумраке кабины.

— Он мертв.

— Нет, — возразил Джуд, уверенный, что Мэрибет ошибается. — Как ты там, Ангус?

Но Ангус, печально глядевший на Джуда, даже не шевельнулся. Ворвавшийся в кабину ветер в негромким стуком покатил по полу пустой бумажный стаканчик, взъерошил, поднял дыбом шерсть Ангуса, однако пес этого словно бы не заметил.

Неужели Ангус действительно вот так запросто, втихомолку расстался с жизнью? В подобное просто не верилось. Всего пару минут назад он был живехонек, в этом Джуд нисколько не сомневался. Нет, нет. Стоит лишь подождать еще самую малость, и Ангус встрепенется, потянется, поднимет голову… но тут Мэрибет снова потянула его к дому. Не в силах сопротивляться (какое тут «сопротивляться» — на ногах устоять бы, Джуд поневоле заковылял за ней следом.