Коробка в форме сердца

Отец, резко повернув голову в сторону Джуда, устремил взгляд на него. Глаза Мартина завораживающе, жутко алели в полутьме спальни.

— Джастин, — сдавленно, с устрашающей улыбкой на изможденном, изъеденном немощью лице прошептал отец. — Мальчик мой. Со мной все в порядке. Все замечательно. Иди сюда. Подойди ближе, обними меня.

Вместо того чтоб шагнуть вперед, Джуд, едва не споткнувшись, подался назад. На миг у него захватило дыхание.

— Ты — не отец, — ответил он, кое-как переведя дух.

Губы Мартина разъехались в стороны еще шире, выставив напоказ воспаленные десны и кривые желтые зубы — вернее, остатки зубов. Из уголка его левого глаза, прочертив ломаную алую линию на отвесном обрыве скулы, скатилась капелька крови. Примерно таким же образом, словно бы плакал кровью и Крэддок в том самом видении о ночи убийства Анны.

Приподнявшись и сев, Мартин потянулся к столику с мисочкой мыльной пены и сомкнул пальцы на своей старой опасной бритве — той самой, с ореховой рукоятью. До этого Джуд, не заметивший бритвы за белой фарфоровой мисочкой, даже не подозревал, что она здесь. Еще шаг назад, и край койки словно подсек колени, и Джуд, не устояв на ногах, плюхнулся на матрас.

Отец поднялся, уронив на пол соскользнувшую с груди простыню. Двигался он с неожиданной быстротой, словно ящерица, — только что сидел без движения, а в следующий миг метнулся вперед, да так стремительно, что глазу не уследить. Одежды на нем не оказалось никакой, кроме изрядно несвежих белых боксерских трусов, груди обвисли, будто пара дрожащих дряблых мешочков, поросших вьющейся, белой как снег сединой. Шагнув к Джуду, Мартин наступил на коробку в форме сердечка и раздавил ее в блин.

— Поди сюда, сынок, — продолжал отец голосом Крэддока. — Папка тебя бриться научит.

С этими словами Мартин резко встряхнул рукой. Выпавшее из рукояти лезвие сверкнуло зеркальцем, мимоходом отразив изумленную мину на лице Джуда.

Прыгнув к Джуду, Мартин взмахнул перед собой бритвой, но Джуд выставил вперед ногу, просунув ее между щиколоток старика, и в тот же миг с неожиданным для себя самого проворством качнулся вбок. Мартин с разгона упал ничком на кровать, и Джуд почувствовал, как лезвие бритвы легко, почти не встретив сопротивления, рассекает рукав рубашки и бицепс. Перекатившись через ржавую стальную спинку в изножье койки, он с грохотом рухнул на пол.

Тишину комнаты нарушало только их хриплое, учащенное дыхание да свист ветра под стрехой. Отец, на четвереньках бросившись следом за Джудом, невероятно упруго, ловко для человека, перенесшего не один инсульт и три месяца не поднимавшегося с постели, спрыгнул с кровати, но к тому времени Джуд успел спиной вперед отползти за порог, в коридор.

Одолев полкоридора, он миновал затянутую проволочной сеткой дверь, ведущую в свинарник. Поросята, сгрудившиеся у двери, толкались, отпихивали друг дружку, стараясь получше разглядеть, что творится снаружи. Их возбужденный визг на миг отвлек Джуда, а вновь оглянувшись назад, он увидел Мартина, остановившегося прямо над ним.

Бросившись на него, отец снова взмахнул бритвой — наискось, целя в лицо. Забывшись, Джуд врезал ему в подбородок перебинтованной правой с такой силой, что голова старика запрокинулась назад… и не смог сдержать крика. Слепящая, будто добела раскаленная сталь, боль, пронзив изувеченную ладонь, хлынула вверх, в предплечье, встряхнула не хуже электротока, пропущенного прямо сквозь кость.

Улучив момент, Джуд отшвырнул отца к сетчатой двери. Под тяжестью Мартина проволочная сетка хрустнула, и вся ее нижняя часть, вся нижняя половина с металлическим звоном выскочивших из гнезд пружин вывалилась наружу. Следом за ней, распугав поросят, выпал наружу и Мартин, а ступеней за этой дверью не было отродясь. Мешком рухнувший наземь с высоты двух футов, отец скрылся из виду.

Все вокруг подернулось рябью, в глазах стремительно потемнело.

«Нет. Нет, нет, нет», — взмолился Джуд, напрягая все силы, чтобы остаться в сознании: так же лихорадочно человек, провалившийся в глубокий омут, рвется к поверхности, пока не иссяк воздух в легких.

Вокруг снова стало светлее. Крохотный поначалу, лучик света набрал силу, разросся вширь, смутные серые тени перед глазами мало-помалу обрели четкость. В коридоре воцарились тишь и покой — только снаружи, за дверью, похрюкивали поросята. Нездоровый горячечный пот на лице поостыл.

Джуд замер, собираясь с силами. В ушах звенело. Рука тоже отзывалась болезненным звоном. Слегка отдохнув, Джуд уперся в пол пятками, придвинулся спиной к стене, опираясь на стену, сел… и тут ему снова, хочешь не хочешь, пришлось отдыхать.

Наконец он, скользя по стене спиной, поднялся на ноги, выглянул наружу сквозь дыру в сетчатой двери, однако отца не увидел. Должно быть, у самой стены дома лежит…