Король и воробей

После того как Керлок с товарищами успешно доставили письма в стан Тигруса, один из его отрядов остался в лесу на краю долины, чтоб оттуда вести наблюдение. И как только Гаркерк выступил, весть о том на быстрых крыльях полетела к Вардегу. К этому времени Рокор полностью закончил работы по укреплению перешейка. Каждому из двухсот воинов он назначил своё боевое место и поставил чёткую задачу. Часть воинов Вардега – все старые его товарищи и взрослые мужчины из ополчения – должны были стоять в резерве, в самом конце перешейка, чтобы вступить в битву и удержать рубеж, если людям Рокора вдруг понадобится подмога. Остальные, конные, должны были отбивать неприятеля, если тот вдруг решит нападать со стороны Большой. Но для этого ему пришлось бы дважды форсировать реку и потом штурмовать её высокий, как крепостная стена, берег, поэтому вероятность такого хода была незначительной. Левым флангом конницы, той, что ближе к перешейку, командовал Вардег, а правым – Пацетер. В самом худшем случае, если план Рокора не сработает, и малыми силами перешеек удержать не получится, вся конница должна была прийти на помощь. Если же, наоборот, вопреки всем ожиданиям, враг всё-таки пойдёт в лоб через Большую, люди с перешейка должны были спешить туда. Наблюдение за перемещением вражеских войск взял на себя Керлок. Ему и его товарищам хотелось ещё и других задач, таких, где можно проявить геройство. Но Вардег решил, что пока супостат ничего о небесном войске знать не должен, и все их действия должны оставаться для него невидимыми. Хорошо ещё Чир идею подбросил стрелы у неприятеля выкрасть. То – большое дело было! Пришлось даже просить о помощи соплеменников, которые в армию вступать не захотели, но, спасибо им, сейчас не отказали. А то сами не справились бы – шутка ли, столько тысяч стрел за ночь перетаскать.

Весь день Гаркерк напряжённо думал и потому был хмур. Он больше не гнал коня рысью. Предвкушение грабежа было кем-то нагло испорчено, разрушено. Он вдруг почувствовал всю тяжесть ответственности за исход похода перед Великим. Вот если б только снова стать простым сотником… «Ну и что, что стрел нет? – думал бы он тогда. – Они и не нужны в этом походе! В кого стрелять-то?» – но сейчас Гаркерк так думать не мог. Настроение у солдат тоже было кислым. И даже привал на обед только совсем ненадолго поправил дело. Солнце было ещё высоко, а Гаркерк уже скомандовал разбивать лагерь. В эту ночь выставили караульных, по десять человек от каждой сотни. Но даже те, кому дозволено было спать, уснуть так и не смогли. Все ждали, что вот-вот что-то начнётся, а что – не знали. Так, прислушиваясь до боли в ушах и тараща глаза в темноту, промаялись они до рассвета…

Видя, что солдаты и так уже встали и бесцельно слоняются туда-сюда по лагерю, Гаркерк приказал трубить подъём. Внезапно раздавшийся, да ещё раньше обычного, пронзительный звук горна потряс измотанных от всенощного бдения и напряжённых донельзя солдат. Кто-то подпрыгнул на месте, кто-то взвизгнул, а кто-то обмер. Когда же они поняли, что это всего лишь горн, стали пытаться замаскировать свой испуг. Подпрыгнувшие стали вдруг прыгать ещё, будто бы они решили размяться после сна. Взвизгнувшие изображали, что зовут кого-то, а чтоб похоже было, кричали разные имена и в конце повизгивали. Труднее всего спасти себе репутацию было тем, кто обмер. Но и они быстро придумали: сделали вид, что их «заклинило» – у кого спину, у кого тоже спину, в общем, у всех вдруг заклинило спину. И они рьяно стали тереть и разминать друг другу спины. Гаркерк, озадаченный столь странным поведением солдат – его-то горн не напугал, вдруг тоже испугался… Его осенило, что на войско его нашло какое-то неведомое лихо. Вчера оно украло стрелы, а сегодня из бойцов дураков делает.

– По коням! – заорал он благим матом, чтоб остановить творившееся безобразие. Лихо отступило, отпустило его солдат, и они на ватных ногах побежали к лошадям.

Только теперь Гаркерк стал понимать, почему Тигрус его назначил воеводой в этот поход… Знал Великий или догадывался, что в этих краях нечистая сила водится или вообще с этими, которых они грабить пошли, заодно. Сам побоялся идти… Вырк, видимо, тоже заартачился… И из тысячников не захотел никто. Поэтому его, Гаркерка, сорвиголову и разбойника, и отправили! И солдат аж пять тысяч поэтому дали, хотя воевать, как сами говорили, и не с кем. Вспомнил Гаркерк и про письма, которыми недавно был завален город… Про то, что смерть идёт со всех сторон. А он, дурак, поверил, что Тигрус его за службу верную отблагодарить решил. Идите, говорит, берите, что хотите. И зачем ему только этот несчастный угол на краю света понадобился? Зачем нас в гиблое место погнал? И тут Гаркерк понял: то была алчность великая! Потому Тигрус Великим и зовётся – по жадности своей неуёмной!

Глава 51. Бойня в перешейке