Король и воробей

Конор понял теперь, что тайное письмо Вырка, которое он получил ещё до послания Тигруса, – не просто попытка обманом настроить его против Великого, в чём он заподозрил своего старого боевого товарища, а, вероятно, мудро выстроенный план действия. Вырк сам, в глубине своей лисьей души, был рад случившемуся. Но, разумеется, виду не показывал и тоже ругался на воронов самыми лучшими своими выражениями.

Больше всех переживал Великий. Он кипел от ярости так, что даже мороза не замечал. Когда свалился с коня, он потерял шапку, но так до сих пор и не вспомнил про неё. Оба уха были у него теперь как стеклянные. И если б он сейчас задел ими за ветку, то они отвалились бы, как сосульки от крыши. Но, видя, в каком состоянии Великий, никто даже и думать не мог заговорить с ним. Тырк тоже…

Керлок пока не давал команды снова нападать на ползущее на север войско. «Как бы не пришлось ещё подгонять их, – думал он. – А то ведь не дойдут сегодня до места, которое обозначили Вардег с Пацетером».

Постепенно ярость Тигруса прошла и уступила место тяжелейшей угрюмости. «А лестницы-то взяли? – вдруг вспомнил он. – Стенобитные орудия не забыли?» Но спрашивать ему никого не хотелось. Так паршиво было на душе.

Вороны вдруг перестали кружить над войском и всё так же тучей потянули к горам. «Жрать захотели», – поняли солдаты. Им тоже этого давно хотелось. Да и темнеет уже, и место хорошее. Хоть бы Тигрус скомандовал лагерь ставить! И, словно услышав их желания, Тигрус велел остановиться. Место и вправду хорошее. Лес проглядный, сухостоя много, а впереди поле открытое.

Тигрус сидел у костра и чувствовал, как оттаивали его уши, наливаясь всё больше и больше, пока не отяжелели так, что стали вниз свисать. Он, боясь, что стал похож на осла, прикрывал их руками.

– Дайте мне шапку! – заорал он неистово.

Глава 61. Битва

Пока воины Тигруса устраивались на ночёвку и кашеварили, в лесу по другую сторону поля от них кипела работа. Вся дружина и ещё целая тысяча пришедших на призыв о помощи добровольцев из города в свете луны расставляли «воинов». То были сделанные из двух перекрёстных палок с натянутой на них тканью куклы. Весь город, от мала до велика, создавал эту «невиданную по силе армию». Замысел Пацетера был прост: нужно было выставить на битву такое число «воинов», чтоб, завидя их, солдаты Тигруса и думать забыли, что они кого-то побеждать собирались. Для убедительности, когда «воины» были расставлены в отряды, на их стороне стали загораться огни. Их становилось всё больше и больше – на каждого из воинов и добровольцев приходилось по три-четыре костра, которые нужно было поддерживать до утра.

В лагере Тигруса огни, конечно, заметили. И, считая их, приходили в ужас от того, какая рубка их ждёт завтра. Те, у кого сила воображения была развита сильней всех остальных качеств, стали незаметно расползаться из лагеря. И все – на юг… Тигрус слышал взволнованные голоса своих солдат, но встать и посмотреть, о каких огнях они говорили, отказывался. Он вообще стал подумывать, что всё, что случилось вчера и продолжается сейчас, просто кошмар. Что он вот-вот проснётся, и всё будет хорошо. Но уши болели по-настоящему, и Тырк был настоящий. Он сообщал Великому о появившихся огнях и предлагал самому посмотреть.

– Возможно, нужно пересмотреть план действий… – осторожно предложил он. Но Тигрус и слышать не хотел.

Небо, усеянное холодными звёздами, стало неожиданно затягивать. Те, кто пытался сохранять присутствие духа и подбадривал других, заявили, что это хорошо: если тучи заволокут небо, то теплее станет. Но внимательные и подозрительные указали им на то, что звёзды только над их лагерем исчезли. А вокруг – смотрите сами, чисто всё… Дальше порассуждать о вреде и пользе потемневшего вдруг неба им помешал «дождь» из стрел. Стрелы посыпались сверху тысячами. И люди, прячась от них под щиты, вмиг превратились в «грибы». Кто-то едко подметил, что дождь-то грибной. Тигрус упрямо сидел и смотрел в огонь. Нет, он не верит ни в какой дождь из стрел. И не поверит никогда, даже несмотря на то, что несколько стрел пробили ему шапку и пустили кровь из головы. Это всё – бред! Не бывает такого – уж он-то, Великий Тигрус, знает. Стук падающих на щиты стрел перекрыл вдруг крик Гаркерка: «Это – наши шрелы! Те, што у нас летом украли и на небе спряшали». «Дождь» закончился так же неожиданно, как и начался. Небо снова замерцало миллионами звезд.