Король Пиф-Паф, или Сказка про Ивана-Не-Великана

– Ага! – всё больше распалялся Чудовище. – Ты знаешь, что в характере людей превращаться в чудовищ. Слушай, Ваня… Это неправда, что все мы страшилища! Посмотри на меня. Ну?.. Твоё лицо останется твоим лицом, никто ничего сразу и не заметит. Только один раз заставь себя равнодушно посмотреть на чужую беду, только один раз равнодушно пройди мимо человеческих слёз, только один раз…

– Замолчи! – бросилась на него Дунька-Репка.

– Нет, нет, слушай Ваня! – не обращая на неё внимания, продолжал говорить Чудовище. – Только однажды случайно раздави птенца, выпавшего из гнезда, и не обрати на это внимания – а дальше всё придёт само собой: ты станешь Равнодушным! Я буду тянуть отовсюду соки, а ты не будешь этого замечать. А?.. Ты станешь ещё чудовищнее, чем я, но я согласен: вдвоём мы будем всемогущи. Ага! Ты побледнел, в глазах твоих сверкнули огоньки тщеславия – о, как мне это знакомо! Тщеславие и жажда всего – вот начало чудовищного в людях! Соглашайся, и нам не надо будет сейчас сражаться. Ведь кто-то из нас погибнет. А вдруг это будешь ты?

Чудовище торжествовал. Победа была рядом. Дунька-Репка метнулась к Душам деревьев, появившимся в логове и, схватив за руку Душу Берёзы, подтащила её к Ивану:

– Взгляни-ка Ваня: девица Берёза! 
Весёлая, поди, была. Весною, 
Как будто бы в зажатых кулачках, 
В набухших почках листики 
                                      таила, 
И разжимала кулачки навстречу 
Дождям весенним, птичьим 
                                пересвистам…

Иван отстранил Дуньку-Репку и сделал шаг к Чудовищу:

– Только один раз заставить себя равнодушно посмотреть на чужую беду?

– Только один раз, Ваня, – подтвердил Чудовище.

Дунька-Репка схватила Ивана за плечи и попробовала повернуть к Берёзе:

– Ни сока не осталось в ней, 
                                  ни силы, 
Ни радости, ни сладости 
                                девичьей… 
А ей земля нужна, всего 
                                 местечко, 
Чтоб листья развернула, как 
                                  ладошки, 
И с них росой весёлых птиц 
                                    поила… 

Иван снова отстранил Дуньку-Репку и сделал ещё один шаг к Чудовищу:

– Только один раз пройти равнодушно мимо человеческих слёз?

– Только один, – ещё не веря в удачу, подтвердил Чудовище.

Дунька-Репка вцепилась в Ивана:

– Ты можешь всё вернуть ей, 
                               всё на свете, 
Чтоб листья развернула, 
                               как ладошки… 

Не слушая её, Иван сделал ещё один шаг к Чудовищу:

– Только однажды случайно раздавить выпавшего из гнезда птенца и не обратить на это внимания?

– Только один, – согласился Чудовище.

Иван закрыл лицо руками, его меч упал к ногам Чудовища. Тот наступил на меч и выжидательно посмотрел на Ивана.

– Ваня!.. – закричала в отчаянии Дунька-Репка.

Царь Горох тоже бросился было к Ивану, но его схватили Часы Золотые Усы. Плечи Ивана начали сотрясаться. Дунька осторожно отвела руки от лица – и всем стало видно, что Иван беззвучно хохочет.

– Да разве этого мечом возьмёшь? Его разруби пополам – обе половинки в разные стороны разбегутся, заместо одного – два чудовища станет. Ему другой меч нужен! – крикнул Иван и, схватившись за высохшие стволы деревьев, стал раздвигать их. На поляну упал солнечный лучик.

– Эй, эй, прекрати сейчас же! – забеспокоился Чудовище.

– Что, света боишься? – обрадовался Иван. Конечно, при твоих делах только и прятаться по тёмным углам.

Схватив меч, Чудовище занёс его над головой Ивана, но тут из-за раздвинутых веток ворвался луч солнца и ударил в глаза Чудовищу.

Взвыв и схватившись за глаза, Чудовище отскочил. Покатился выпавший из его рук меч.

– Сейчас же перестань! Это нечестно! – завопил он.

– Ишь чего! Нечестно! – расхохотался Иван и ещё шире раздвинул ветви. – Да я тебе тёмного места не оставлю! Что, колет свет?

– Я лишь в ладоши хлопну – погибнет всё! – вопил Чудовище, пытаясь увернуться от солнечных лучей.

– Неправда! – смеялся Иван. – Слышишь гул? Гудят в деревьях соки! Слушай…

– Лопну сейчас от злости! Лопну! Караул!.. – схватился за грудь Чудовище.

Воздух стал наполняться гулом, словно пошли в наступление талые воды. Развернулись на солнце листья деревьев, засверкали прежней зеленью. А Чудовище стал раздуваться.

И вдруг…

Словно лопнул мяч: одежда Чудовища осела. В груде тряпья только поблёскивали большие тёмные очки. Попятились, расползаясь в разные стороны, чертополохи, мухоморы, ощипанная Злючка-Колючка.

Только испуганный шёпоток вился над ними:

– От мощи всей его остались мощи!

– Он лопнул! Здесь! При всех!

– Позор! Скандал!

– Раздулся и погиб!..

Душа Дуба ткнула палкой в останки Чудовища:

– А я бы проще сказала про эту пакость: дуба дал!

– Ну, Дуня, пошли, – взял её за руку Иван.

– Ты куда? – насторожился царь Горох.

– Да вот, надо ещё полцарства получить, – почесал в затылке Иван.

– Избу поставим, огород разведём, репок посадим… – подхватила Дунька-Репка.