Король русалочьего моря

– Ты о чём? – поинтересовалась Одиль, не отрываясь от книги.

– Ну, Клод де Лоррен, с Воздуха. Помнишь, мне сказали, что он знает о чёрном человеке?

Одиль подавила вздох. Про чёрного человека Адриано рассказал всем ещё в первый свой день в школе, подробно и со вкусом, и Одили было заметно, где брат сказал правду, а где приврал для красного словца – последнего в его рассказе было куда больше первого. Хорошей лакмусовой бумажкой тут выступил Ксандер: судя по всему, соседу Адриано рассказал свою историю первым, и хотя нидерландец ничего не говорил, но по тому, как он бросал на рассказчика чуть удивлённый взгляд, было легко определить новые для него детали.

Что было необычным, так это то, что свою историю Адриано не забыл. Одиль привыкла, что брат из любой мелочи способен раздуть фантастическую историю, сам в неё поверить и уверить остальных, а потом отпустить её в самостоятельную жизнь в мире, где, должно быть, и живут все придуманные и приукрашенные истории. Но своего чёрного человека Адриано искал – вглядывался в каждого нового учителя с надеждой опознать, расспрашивал старшекурсников. Учителя не подошли под описание, а от вопросов, если, конечно, Адриано их задавал, ушли.

На старших товарищей по учёбе тоже полагаться не стоило, хотя и по другой причине. Говорили они с готовностью, но фантазировали почище Адриано в ударе.

– Что сказал-то? – спросила Белла: на созерцаемой ею странице мантикора наконец лежала побежденной, и иберийка могла отвлечься.

– Да что только не говорил, – пожал плечами Адриано. – Что, мол, это тут давняя легенда, и что это личный призрак Академии, а может, и не призрак, а вовсе основатель или кто-то из первых профессоров, потому что его тут сотни лет встречают. А ещё сказал, что Грета фон Шиллер с Огня по нему чуть ли не работу пишет, и нам надо к ней.

– В башню Огня? – поморщился Ксандер.

– Всё равно в следующем году в ней жить, – отозвался Адриано, но голос у него был сочувственный.

В глубине библиотеки, будто в утробе гигантского чудовища, вдруг гулко ухнул колокол. Взмыли вверх огоньки, оставляя страницы во мраке и более не реагируя на раздраженные призывы, величаво выплыли из стен белоглазые прозрачные фигуры, безоговорочно изымая из рук книги, как ни сжимай пальцы на вдруг ставших бестелесными страницах. Одиль раздраженно выдохнула, но сопротивление, знала она по опыту, было бесполезно: у Академии были свои понятия о том, сколько можно и нужно засиживаться над книгами.

– Говорят, огневикам уже всё можно, – сказал в воздух Адриано. – Ну что, в башню Огня? А потом на ужин! Ужин дело хорошее.

Они переглянулись и направились к выходу.

Дорожки, проложенные от главного здания к башням курсов, были как стрелы, указывающие на три стороны света: восток, юг и запад. Этим днем они пошли по средней, ведшей на юг и обсаженной рябинами – в их солнечно-прозрачной, сплошь вызолоченной осенью листве уже наливались октябрьской зрелостью алые гроздья. На солнце, уже начавшем клониться к закату, рябиновая аллея полыхала кострами. Одиль глянула на спутников: Белла с каждым шагом шла всё быстрее, вся вытянувшись, словно нетерпеливо дрожащая струна, а Ксандер не замедлялся, но шаги мерил как на плацу, и с каждым шагом лицо его становилось всё бесстрастнее и словно бы бледнее. И шел он ровно посередине дорожки, как будто на древнем испытании, хотя вряд ли это осознавал.

Идти им пришлось недолго – столько же, сколько до своей, если задуматься, должно быть, башни от главного здания отделяло равное расстояние, – пока наконец рябиновое море не расступилось, и перед ними оказалась башня Огня.

Она была сплошь из темно-алого гранита, а наличники окон – готически стилизованные языки пламени – были вырезаны, судя по виду, из вулканического камня. Двойной спиралью до самого верха башню опоясывали факелы, а между ними иногда – Одиль даже сначала решила, что это был обман зрения – пробегали ещё словно бы быстрые огненные змейки, но как ни приглядывайся, разглядеть, что это было, не удавалось. Кое-где в оконных извивах прятались врезанные камни – сердолики, должно быть, или гранаты, – отзываясь мрачным мерцанием свету факелов. В опоясывавшем башню рву – тут такой тоже был – тоже бесновался огонь, стараясь дотянуться до моста – по счастью, куда более широкого и короткого, чем тот, что был перекинут через озеро к их нынешнему дому.

– Какая красота, – выдохнула Белла.

Одиль бы использовала не совсем это слово, да и сказала бы его с иными чувствами, но совсем отрицать грозные чары огня не стала бы и она, не покривив душой. Ксандер стоял молча, чуть нахмурившись, на его виске беспокойно билась жилка. Адриано же весело и безразлично пожал плечами.

– Да, впечатляет, ничего не скажешь, – согласился он. – Ну что, пойду стукнусь хозяевам.