Король русалочьего моря

Так и вышло, что он пошёл на мост первым, Белла же – второй. Оглянувшись и увидев, что оставшиеся двое смотрят на мост с сомнением, она нетерпеливо прищелкнула пальцами и протянула руку, ожидая, что Ксандер её подхватит. Ксандер еле слышно вздохнул и выполнил немое приказание. Одиль недолго думая уцепилась за него с другой стороны: поняв, что благодаря этому маневру он пройдет по мосту посередине, он бросил на неё благодарный взгляд.

Окованная железом дверь тем временем распахнулась, и из неё выглядывала девица, самим своим видом предназначенная быть привратницей этого места: огненно-рыжая с усыпанной веснушками розоватой кожей и, судя по тому, как они перебрасывались колкостями с Адриано, весьма бойкая на язык.

– Грета фон Шиллер? – уточнила она, когда наконец дошло до дела – примерно тогда, когда Одиль со своими спутниками дошла до брата.

– Это, пожалуйста. Заходите, сейчас поищем Её. Грета-а!

Внутри было на удивление светло и тепло, как у печки. Белла не удержалась – погладила одну из стен, а вот Ксандер их даже случайно не касался, как будто они могли его обжечь. Одиль сама осторожно мазнула пальцами гладкий камень – он действительно оказался будто согретым изнутри.

Внутри башня оказалась похожей на колодец с внутренним двором и открытой в него лестницей, ведшей вверх к этажам и комнатам. Посреди двора красовался огромный, тоже окованный гранитом, дымящийся бассейн, благоухающий запахом тухлых яиц; впрочем, несмотря на неаппетитный аромат, голоса из пара доносились бодрые и веселые, и то и дело раздавался плеск.

– Наш горячий источник, – гордо объяснила рыжая. – Грета-а!

– Фиона, не ори ты так, – отозвался ей голос из пара. – Она в лаборатории.

Кончик гордого носа Ксандера чуть сморщился, словно нидерландец пытался не допустить в себя противный запах, но вот это чувство Одиль разделить не могла – точнее, могла, серу и она не обожала нюхать, но сейчас дорого бы дала, чтобы поотмокать в этом бассейне. Белла же и вовсе стояла словно зачарованная, правда, приглядевшись, Одиль заметила, что смотрела подруга вовсе не на бассейн, а на стену, и на этой стене – на светящееся нечто, что не разглядеть, не прищурившись, но разглядев, и Одиль восхищенно охнула.

На поверку нечто оказалось гибкой маленькой ящеркой, чьи угольные глазки-бусинки созерцали людей с бесстрашным любопытством. Но на этом её сходство с теми, кого Одиль с братом ловили на согретых солнцем камнях в Венеции, заканчивалось. Ящерка была из пламени, вся, до кончиков чешуек на хвосте.

– Саламандра, – восторженно выдохнула Белла и протянула руку ей, осторожно, как кошке.

Огненная ящерка коснулась её пальца носом, потом деловито, хоть и осторожно, заползла ей на руку, переступая когтистыми лапками и всё ещё внюхиваясь – и вдруг куснула. Белла ойкнула – видимо, укус был не очень болезненный, скорее неожиданный, – но тут же ящерка подпрыгнула и заметалась вокруг её руки с восторгом белки, обкормленной орехами.

Тут-то её ловко поймала рыжая Фиона.

– Найди Грету, – скомандовала она и пустила ящерку на стену, по которой та умчалась огненным сполохом.

Грета фон Шиллер оказалась прямой противоположностью Фионе: темноволосая, статная и спокойная настолько, что казалось, она вот-вот уснет. Однако рассуждала она трезво, и видно было, что тема чёрного человека её немало занимает.

– Я полагаю, что это элемент стихийного школьного фольклора, – сообщила она им. – Возможно, когда-то что-то это и спровоцировало, скажем, кто-то из учителей пришел в Лабиринт на поиски пострадавших или, может быть, даже Основатель… да, это хорошая теория, я её придерживаюсь, признаться. Но удостовериться невозможно.

– У нас же есть описание, – вставила Одиль.

– Описание есть, – невозмутимо согласилась Грета. – Но, во-первых, коллеги, свидетель был взволнован, испуган, – она примиряюще улыбнулась, словно заранее извиняясь за обидное слово, хотя и не отказываясь от него, – и устал. Посудите сами, как можно в таком состоянии определять, скажем, цвет глаз, тем более в полумраке.

– А Основатель? – осведомился Адриано.

– У нас нет портрета Основателя, – развёла руками Грета. – Увы. Его могли видеть учителя, но они молчат.

– Учителя? – нахмурилась Белла. – Но ведь Академия…

– Может быть, ты не заметила, – чуть улыбнулась тевтонка, – но многие из наших учителей будут постарше Академии.

– Да, но…

– Это неважно, – Грета впервые выказала какое-то неудовольствие, – важно то, что у нас есть. А у нас есть корпус поверий, разделяющийся на две части. Первая – возможно, фактическая: это встречи вроде тех, о которых говорите вы, Адриано. Вторая – мифическая, как я её зову.

– Например? – чуть наклонился вперед Ксандер.

– Например, – всё с той же сонной улыбочкой бесстрастно сообщила та, – легенда о том, что чёрный человек приходит в конце года за самым неуспевающим учеником, выпивает из него всю кровь, отрубает ему голову и целует эту мертвую голову в губы, прежде чем закопать тело в неведомую всем яму.

Наступила пауза.

– Это же неправда? – тихонько спросил Адриано.