Король Севера. Измена

Осажденные пытались отстреливаться, но лорд Шторус сумел расположить катапульты так, что до них долетали лишь снаряды с северной части замка, разрушенной в первую очередь. Моэраль стоял на небольшом пригорке невдалеке и с улыбкой наблюдал за уничтожением дома врага. Пожалуй, даже победа над Линелем не доставила бы в тот момент такого удовольствия.

Будь на дворе лето, а не начало зимы, северное войско взяло бы замок к вечеру. Но быстро наступившая темнота дала мятежному лорду отсрочку. Во тьме невозможно стрелять, и замолкли уже принесшие столько вреда катапульты. Загорелись на узкой полоске земли, отделяющей стены Каллье от леса, костры. Пожалуй, защитникам замка сложно увидеть более печальное зрелище – все пространство, недосягаемое для их стрел, усеяли крохотные огоньки, широко опоясывая замок. Потом огоньки стали исчезать – согревшиеся и поевшие люди ложились спать, выставив дозоры. Сам предводитель северян, побродив немного среди воинов, ушел в шатер.

Проснулся Моэраль посреди ночи от криков и лязга стали. Мгновенно вскочив, подхватив меч, король выбежал наружу, едва не столкнувшись с собственными стражниками.

На север от лагеря, там, где были установлены катапульты, к небу поднимался дым, хорошо видный в зареве пожарища. Посреди огромного костра, в свете которого метались мелкие черные фигурки, возвышался остов некогда прекрасного орудия. К счастью, он был всего один.

Проклиная сквозь зубы Каллье и его отважившихся на самоубийственную вылазку людей, Моэраль поспешил к катапультам.

Но все решилось и без королевского вмешательства.

Отряд, посланный лордом Ансельмом специально для уничтожения вражеских катапульт, выбрал для нападения самый темный час. Расчет оказался правильным – расслабившиеся дозорные, весь вечер судачившие о легкой победе, прозевали момент, когда ворота осажденного замка отворились, выпуская наружу три десятка человек. Где на корточках, где ползком, вражеские бойцы миновали расположение пехоты и подошли к орудиям.

Катапульты охранял отряд из шести человек. Двоих нашли в стороне с перерезанным горлом. Еще двое расположились с другого края выставленных цепью вдоль леса орудий, поэтому заметили опасность слишком поздно. А вот пара последних встретила врага как положено.

Оба охранника, разумеется, погибли, однако перед смертью успели поднять шум. Пока из ближайших палаток выскакивали пехотинцы в одном исподнем, пока другие дозорные били тревогу, люди Каллье успели подпалить одну катапульту, а три другие облить жиром. После чего на них навалились значительно превосходящие числом северяне, и исход вылазки был предрешен.

Моэраль с тоской взирал на остов сгоревшей катапульты. За каждую из дальнобойных красавиц он заплатил золотом. Каждую ждал как ребенка, пока над ней трудилась команда мастеров, и теперь одна оказалась разрушена. Хорошо хоть врагов, уже готовившихся подпалить другие три, вовремя устранили. Моэраль взял себе на заметку поощрить особенно отличившихся северян и примерно наказать растяп, прозевавших вражеские ворота. Винить охранников катапульт не было смысла – и без того четверо из шести отдали жизни за порученное дело.

Возле уцелевших орудий валялись тела. Над одним из них на корточках сидел Эстан Сольер. Завидев короля, лорд поднялся и кивнул на убитого.

–Ольвар, племянник Ансельма. Вот уж кого мне по-настоящему жалко. Отчаянный парень, был бы на нашей стороне – остался б жив.

Моэраль вгляделся в знакомые черты – в схватке с убитого сбили шлем, и теперь он лежал, простоволосый, устремив мертвые глаза к небу. Под русой головой стремительно набегало озерцо крови. Молодой король не выдержал и отвернулся – слишком неприятно оказалось видеть в роли убитого врага хорошо знакомого человека.

Под утро Моэраля ожидал новый неприятный сюрприз. Мост через Муор, перекинувшийся над рекой возле восточной башни, он же – единственная переправа на несколько десятков миль вокруг- обрушился. Проклиная свою беспечность, благодаря которой охрана моста обеспечили лишь на южном берегу, откуда Каллье ждал подмоги, Моэраль в бессилии скрежетал зубами. Никому, в том числе и ему самому, не пришло в голову, что враг из чистой вредности уничтожит переправу.

Теперь дозорные северной армии отупело мялись на другом берегу, не зная, оставаться на посту или вязать плот, да плыть к своим. Ансельм Каллье сидел в замке, радуясь подкинутой Холдстейну свинье, а сам молодой король мрачно взирал на останки когда-то казавшимся нерушимым моста. Поверить в вероломность врага, отрезавшего себе единственный путь к отступлению лишь для того, чтоб он не достался северянам, Моэраль не мог.