Король Вемфалии

Ордвилл щёлкнул пальцами, и, выплыв из толпы, на крыльцо безмолвно поднялись шестеро в серых плащах. Дрейтанец указал им на бывших главных мага и полководца. Не думая сопротивляться, Аллогарт покорно поднял руки, в отличие от Балтара. Полководец, повалив двоих, обнажил меч и наотмашь ударил третьего. Тот пошатнулся, но остался стоять, лишь какой-то предмет упал на крыльцо, и от него растеклась чёрная лужа. Все пригляделись. Это была отрубленная кисть, покрытая зелёной морщинистой кожей.

— Гомункул, — охнул стоящий в первых рядах ректор Аркодей. — Но их секрет давно утрачен.

— Не утрачен, а украден. — Балтар презрительно сморщился и повернулся к королю. — Каким ты видишь будущее Вемфалии, если отдаёшь её в руки воров?!

— Это моя королевская воля! — подал голос Клехторд, в котором, однако, послышались ноты удивления.

Ордвилл улыбнулся. Балтар продолжал сжимать меч и смотрел единственным глазом на двоих гомункулов. Те возобновили попытку напасть на одноглазого рыцаря. Отрубленная рука, подобно крысе, быстро перебирая пальцами, прибежала к владельцу и, поднявшись по плащу, приросла обратно к телу. Исцелившийся удивительным способом гомункул присоединился к атакам на Балтара. Но тот продолжил орудовать мечом, пытаясь снова покалечить одного из зеленокожих воинов.

— Уймись, — приказным тоном бросил Аллогарт, давший другим трём гомункулам заковать себя в цепи.

— И не подумаю! — отрезал Балтар.

— Уймись, я тебе говорю! — повысил голос старый волшебник. — Так нужно!

Такое редкое явление, как гнев Аллогарта, заставило Балтара бросить меч и сдаться гомункулам. Вскоре шестеро безмолвных слуг отвели магистра и полководца в темницу.

— А ведь плохая примета, — сказал один горожанин другому.

— Какая примета?

— Говорят, что если король умер насильственной смертью, а его старший сын носит такое же имя, то недолго ему сидеть на троне.

— Кто знает? Может, и так. Но ничего, мы всё переживём.

Клехторд III обернулся и посмотрел на супругу. Лоб покрыли морщины.

— Пользуясь своим правом, — продолжил король, — я прекращаю наш брак с Мигалией, недостойной носить фамилию Гольдрагон. Женщина, не способная родить мне наследника, не имеет право быть королевой…

Мигалия попыталась что-то сказать, но свалилась без чувств. Герианна подхватила её и осуждающе посмотрела на брата. Тот со злорадством наблюдал за уже бывшей супругой.

— …Вот видите, она даже стоять не может. — Клехторд повернулся к народу. — Нужна ли нам такая королева? Конечно же, нет! Пусть её положат на гнилую телегу, отвезут в Кармельтон, или откуда она там, и выбросят посреди улицы.

— Брат! — попыталась возразить Герианна, всё ещё придерживая беспомощную Мигалию.

— Это моя королевская воля! — перебил Клехторд сестру, получая удовольствие от очередного произношения этой фразы.

Высокий широкоплечий слуга грубо вырвал бесчувственную Мигалию из рук Герианны и, взвалив на плечи словно мешок с мукой, унёс в вонявшую навозом конюшню.

— Ну а теперь давайте отпразднуем мою коронацию! — крикнул король, тут же забыв о бывшей супруге.

— Этому королю ты тоже будешь рад служить? — стоящий перед крыльцом Кайдред с усмешкой посмотрел на Тристефаля.

— Мой долг служить любому, кто законно сидит на вемфальском троне, — ответил барон, но в его голове отчётливо слышалось разочарование.

Рыцари вместе с другими гостями устремились во дворец, где расселись за столами вдоль стен тронного зала. Слуги вынесли блюда с едой. Блестели жирные бока жареных гусей и поросят. Грозди сочного винограда переливались в лучах солнца, деля блюдо с разложенными полукругом кусками сладкой дыни. В воздухе витал аромат свежевыпеченных пшеничных лепёшек. Бокалы словно выстроились в очередь к кувшину, ожидая, что их наполнят благоухающим вином.

— Слава королю Клехторду! — крикнул Зингай и принялся жонглировать апельсинами.

В центре зала отводилось место для танцев. Музыканты перебирали струны арф и мандолин. За ними внимательно следил Лихтель, снова взявший в руки лиру. Любимое занятие помогло юному принцу притупить боль утраты.

— За нового короля! — усатый вемфалец поднял бокал.

Клехторд III сел на трон. Рядом встал слуга, держа поднос с позолоченным кубком, украшенным рубинами. Взгляд короля упал на драгоценные камни. Если бы вино было отравлено, они бы засветились. Но свечения не было. Клехторд смело взял кубок и залпом осушил.

— Не налегай, — прошипел Ордвилл Райдогу. — Завтра ты мне нужен в добром здравии.

Тот, съев целого поросёнка, приготовился залить его кувшином вина.

— Простите, — виновато произнёс граф.

Уставшие от танца вемфальцы вернулись к столам, ожидая, когда на десерт подадут торт в два человеческих роста. Севшее солнце дало сигнал к развлечению, привезённому из далёкой Шордарры — фейерверку. Раздался грохот, вечернее небо осветилось красными искрами. Гости радостно захлопали. Продолжались поздравления короля.

Слушая их, Клехторд опрокидывал кубок за кубком. Герианна осуждающе посмотрела на старшего брата и перевела взгляд на младшего. Лихтель выглядел сонным, и принцесса поспешила отвести его в покои.