Королева Бедлама

Григсби вытаращил глаза:

— Не понял?!

— Ой, я про комод, конечно же! — Мэтью залился краской. — Она припрятала для меня одну вещь.

— Меня можешь не спрашивать, я всего лишь хозяин дома. У вас с Берри явно от меня какие-то секреты, поэтому не стесняйся, пожалуйста… — Остальное никто не услышал, поскольку Мэтью уже ушел в комнату Берри и открыл нижний ящик ее комода, дабы извлечь оттуда блокнот.

Он спрятал его во внутренний карман сюртука. Идти было недалеко, а оттуда до ратуши и кабинета Лиллехорна — рукой подать. Да, пускай приспешники Капелла за ним следят, но отныне закон тоже начнет следить за Капеллом.

— Вернусь позже, — бросил Мэтью печатнику и вышел за дверь.

— Правильно, не надо мне ничего рассказывать! — крикнул ему вслед Григсби, уже перепачкавший себе лоб типографской краской. — Я всего лишь издатель жалкой газетенки!

Мэтью хотел было заглянуть на Стоун-стрит, семь, — взять с собой Хадсона Грейтхауса для… как бы лучше выразиться?.. подмоги? Однако, дойдя до Бродвея и повернув на юг, передумал. Нет, здесь дело тонкое. Сейчас не махать саблями надо, а вдумчиво двигать шахматные фигуры.

Он свернул налево, на Уолл-стрит, прошел мимо ратуши и вышел на Брод-стрит. Между Баррек- и Бивер-стрит он поднялся по трем ступенькам под вывеской «Поллард, Фицджеральд и Кипперинг, адвокаты» и настойчиво, как сделал бы это представитель правосудия, постучал в дверь медным молоточком.

Через несколько секунд дверь отворилась, и оттуда выглянул человек с бледным лицом и редеющими русыми волосами. Глазам его за толстыми стеклами очков как будто был неприятен дневной свет. Мэтью всегда казалось, что Брайан Фицджеральд похож на моль.

— Доброе утро, — сказал адвокат, прижимавший к груди толстую стопку бумаг, которую он, очевидно, только что достал из шкафа. Рубашка его была в чернильных пятнах, а ногти обгрызены под корень.

Мэтью вспомнил слова вдовы Шервин про то, что в конторе на нем почти вся работа, но и платят ему очень хорошо. Стало быть, он скорее мул, чем моль.

Фицджеральд поправил очки на переносице:

— Вы мистер Корбетт, не так ли?

— Да, сэр. Можно войти?

— Конечно. — Адвокат отошел в сторонку, пропуская Мэтью внутрь, а затем закрыл дверь с таким видом, словно считал свежий воздух и солнце злейшими врагами старой доброй пуританской продуктивности. — Чем могу вам помочь?

— Вообще-то, я надеялся поговорить с мистером Кипперингом. Он уже на месте?

— Да… полагаю… — Фицджеральд бросил взгляд на узкую лестницу и добавил шепотом: — Он вчера вечером никуда и не уходил.

— Неужели?

— Ну да. Боюсь… кхм, весьма сомневаюсь, что он сегодня сможет принять клиента. Зато мистер Поллард вернется с минуты на минуту. Подождете его?

— Я ненадолго. — Мэтью извлек из кармана блокнот Осли. — Только отдам ему вот эту вещь, можно?

Фицджеральд протянул руку к блокноту:

— Я с удовольствием передам…

— Нет, спасибо, — твердо ответил Мэтью и покрепче схватил блокнот. — Я должен сделать это…

— Самолично, — закончил за него человек, вышедший из кабинета на втором этаже.

— Да, сэр, — ответил Мэтью, уверенно и бесстрашно глядя ему в глаза. — Очень надеюсь, что это возможно.

Кипперинг не пошевелился. Одной рукой он прижался к стене за своей спиной, а второй — вцепился в декоративный ананас, венчавший лестничные перила. Лицо его скрывалось в тени. На нем были черные, лоснящиеся на коленях бриджи, а чулки и сорочка из белых превратились в желтые. Рукава он закатал до локтя, но не для того, рассудил Мэтью, чтобы с новыми силами встретить новый день, а чтобы манжеты не впитывали разлитое по столу спиртное. Пожалуй, если заглянуть к нему в кабинет, там найдется пара початых бутылок и изрядное количество пустых. Минувшей ночью Кипперинг явно прикончил их немало: по лестнице он шел медленным и неверным шагом, цепляясь за перила как за единственное спасение.

— Брайан, — сиплым безжизненным голосом произнес он, — можешь оказать мне услугу?

— Да, Эндрю.

— Я сегодня еще не завтракал. Будь так добр, сбегай к Салли Алмонд и принеси мне оттуда что-нибудь.

Тут ему на лицо упал свет из маленького дверного окошка, и Мэтью невольно охнул, как от удара под дых. Молодой человек, который торопился помереть, уже был одной ногой в могиле. Последний раз Мэтью видел его около недели назад: разве может живое существо так состариться и ослабеть за столь недолгое время? Плечи его ссутулились, сальные черные волосы торчали в разные стороны, а голубые глаза, напоминавшие когда-то прозрачный лед, превратились в лужи холодной мутной воды. Лицо Кипперинга, прежде по-волчьи красивое, теперь казалось изможденным: морщины превратились в глубокие темные впадины, а подбородок зарос щетиной, об которую недолго было и бритву сломать. Казалось, ему не двадцать восемь лет, а сто двадцать восемь. Мэтью с ужасом заметил, что голова Кипперинга трясется, точно у старика-паралитика.

— Какой сегодня день? — Кипперинг нахмурился, пытаясь найти ответ в заплесневелом мозгу. — Четверг? Ага! — Он выдавил чудовищную улыбку. — Значит, с утра Салли напекла кексов с изюмом. Принесешь мне парочку, Брайан?