Королева Бедлама

— Слушай. — Ефрем выдвинул пешку. — Ты что, Берри не видел? Не говорил с ней? Она очень красивая девушка, и в ней столько… столько… ох, не знаю, какое слово тут подобрать, но мне это очень нравится. Она другая, Мэтью. Такая… волнующая! Да, лучше все равно не скажу.

— Волнующая, — повторил Мэтью, выдвигая собственную пешку.

— Вот-вот! Я однажды видел, как она сидит на набережной и рисует. Это было в то утро, когда я наступил на черную кошку и упал в колодец. Ага, смейся, смейся, друг называется. Она помогла мне вылезти, и я сидел… мы сидели и болтали, очень долго. Мне нравится, как она смеется, нравится ее запах…

— Когда ты успел ее понюхать?!

— Да брось, ты же понимаешь! Порой стоишь рядом с девушкой и учуешь ненароком запах ее волос, кожи… Берри пахнет очень приятно.

— Когда мы виделись в последний раз, пахло от нее не слишком хорошо.

— Прости?

— Забудь, это я так… — Мэтью попытался усилием воли сосредоточиться на игре и не сумел. Пешки, ладьи и короли окончательно смешались у него перед глазами.

— Ты не ответил на вопрос, — напомнил Ефрем. — Как думаешь, согласится она со мной пойти или нет?

— Понятия не имею. Откуда мне знать?

— Да вы живете практически в одном доме! Едите за одним столом! Что с тобой такое?! — Он с грохотом обрушил ладью на доску. — Шах и мат.

— Не может быть! — возмутился Мэтью. Тут перед глазами у него прояснилось, и он наконец увидел смертельный треугольник: черная пешка, конь и ладья окружили его короля. — Ах ты черт!

— Думаю пригласить ее на бал и тут же подарить цветы. Как думаешь, ей понравится?

— Не знаю! Да мне плевать — хоть сорняки ей дари!

Мэтью окинул Ефрема внимательным взглядом. До него наконец дошло, зачем его друг разоделся в пух и прах: темно-синий сюртук, белая сорочка, жилет… Каштановые волосы с проседью на висках больше не походили на воронье гнездо, а были аккуратно зачесаны назад. Словом, теперь Ефрем вполне мог сойти за «молодого льва», которого ждет блестящее будущее именитого нью-йоркского портного.

Если Ефрем еще не влюбился по уши в Берри Григсби, то явно был к этому близок.

— Фух! — Мэтью залпом осушил свою кружку.

— Чего? Слушай, Мэтью, ты и впрямь не в себе. Я про цветы говорил. Какие, думаешь, ей нравятся?

— Цветы есть цветы, чего тут думать.

— Так-то оно так, но… может… она тебе рассказывала, какие любит. Розы, или гвоздики, или лилии… — Ефрем пожал плечами. — Я в растерянности. — Он быстро поправил очки на носу и наклонился к Мэтью. — Ты бы какие ей подарил?

— Ничего не понимаю в цветах.

— А ты подумай. Наверняка ей какие-то нравятся… Что бы ты подарил на моем месте?

Мэтью подумал. Что за нелепость! Откуда ему знать, что нравится Берри?!. Абсурд. Он провел рукой по лбу и поморщился, задев пару не до конца заживших царапин.

— Ну… не знаю… я бы ей подарил… полевые!

— Полевые цветы?

— Да. Сходи в поле и собери букет. Мне кажется, такие цветы ей понравятся больше, чем розы, гвоздики… и все в таком роде.

— Превосходная идея! — Ефрем радостно хлопнул рукой по столу. — Решено, подарю полевые! За них и платить ничего не надо. Так, хорошо, а какого цвета?

— Цвета?

— Ну да. Голубые, желтые, красные… Какой она любит цвет?

Мэтью пришло в голову, что это самый странный их разговор за все годы дружбы с Ефремом. Однако по сияющему взбудораженному лицу приятеля он понял, что Берри Григсби в самом деле произвела на него неизгладимое впечатление. Ну и бред! Сама мысль, что эти двое вместе пойдут на Бал Молодых Львов и будут там танцевать!.. А со временем, глядишь, и не только танцевать — при условии, что стрела Купидона попадет точно в цель.

— Ну, есть соображения? — не унимался Ефрем.

— Да, — поразмыслив, ответил Мэтью. Он глядел на шахматную доску и на фигуры, загнавшие в западню его короля, но видел лишь пятьдесят футов трухлявых досок на пирсе и залитые солнцем пастбища Брюкелена на другом берегу реки. — Ты когда-нибудь заглядывал в топку кузнечного горна?

— Заглядывал. Однажды у меня ячмень выскочил на правом глазу, а от ячменя хорошо помогает сухое тепло. Если долго смотреть в топку, прямо чувствуешь, как он… — Ефрем умолк. — А какое отношение топка имеет к полевому букету?

— Это ответ на твой вопрос про цвета. Сердце земли.

— Сердце… чего? — Ефрем нахмурил брови. — Мой тебе совет: полегче с сидром.

Вдруг на стол рядом с Мэтью легла узкая коричневая коробочка длиной дюймов десять, перевязанная белой лентой.

Глава 51

Он поднял испуганный взгляд на морщинистое лицо с грозным носом, глубоко посаженными смоляными ямами глаз и рассеченной шрамом левой бровью.

— Добрый вечер, мистер Грейтхаус, — сказал Ефрем. — Не хотите ли к нам присоединиться?

— Нет, спасибо, мистер Аулз. Я просто мимо проходил. Поскольку мне теперь хорошо известны твои излюбленные места обитания, Мэтью, я знал, что найду тебя за… — он презрительно глянул на шахматную доску, — вот за этим занятием. Хотел тебе кое-что вручить. — Он кивнул на коробочку.

Мэтью взял ее в руки и потряс. Внутри что-то загремело.

— Что это?