Королева Лис

Лиар покорно слушала. Она ненавидела такие моменты. Вообще кроме брата ее никто никогда не ругал, а учителя бесконечно хвалили – она всегда показывала лучшие результаты по предметам, где оценивались знания. Там же, где практиковалась магия, Лиар старалась изо всех сил, чем подкупала преподавателей и заслуживала снисходительное одобрение. Друзья тоже ее не отчитывали, просто потому что их у нее не было. Большинство шамадорцев звали ее «сверги́ней» из-за кропотливости и стремления поддерживать статус лучшей ученицы. Такое прозвище, распространенное у молодежи, произошло от расы низкорослых трудоголиков цве́ргов, чьи женщины не работали на рудниках, но проявляли свою дотошность и тщательность везде, где их не просят. Отец в ней души не чаял. Лунас же всегда о ней заботился, поэтому девочка старалась с ним не ссориться.

– Объясни мне, почему ты решила, что эти теллейцы важнее твоих занятий?

– Арона Опирум просила меня им помочь…

– Ни за что не поверю, что ради этого она разрешила прогуливать занятия.

Лиар еще больше потупилась и стала теребить складки платья. Брат был прав, и она не могла ничего ответить. Нейран выбрал удобное ему время для тренировки новичков, и ей пришлось подстраиваться. Она вполне могла перенести урок на более позднее время, однако ей слишком не терпелось изучить пришельцев, как можно скорее выполнить поручение Нарины Опирум, стать первой, кто узнает о них все и поделится знаниями.

– Опять молчишь? Сколько можно говорить, чтобы ты думала головой? Я хочу, чтобы ты прекратила общение с ними раз и навсегда, иначе я лично пойду к Нарине.

Ультиматум заставил Лиар прийти в чувство и возмутиться:

– Но они мои друзья!

– Друзья?! – Лунас повысил голос. – Эти недомаги?! Тебе не стоит находиться в таком обществе: оно дурно на тебя влияет.

Лиар еще ниже опустила голову, прикрыв челкой глаза. Через секунду слеза упала на страницы, оставив след. Девочка поспешила вытереть щеку и, больше не пытаясь скрыть обиду, в сердцах выпалила:

– Как же ты похож сейчас на Деми́да!

– Что?! – воскликнул Лунас. – Не смей сравнивать меня с этим человеком!

Воцарилась неудобная вяжущая тишина, затягивающая, как трясина. Лиар всегда старалась избегать конфликтов с кем бы то ни было, но она никогда не слышала неприятных вещей о дорогих ей людях. Когда теллейцы предложили Лиар свою дружбу, она не сразу поверила им, однако именно это событие заставило ее задуматься о том, что она действительно может быть интересна и нужна кому-то, кроме семьи. Она не стремилась обидеть брата, потому что любила его. Во многом он даже заменил ей родителей, когда отец впал в депрессию после смерти мамы. Тем не менее, накопившаяся от недосыпа усталость, неуверенность в себе и самобичевание за неспособность решить задачу, переутомление от использования дара дали о себе знать. В глубине души Лиар хотела, чтобы Лунас просто понял, как ей важны ее новые друзья. И все же сказала ему гадость, зная, как он ненавидит их дядю за скверный характер и нелюбовь к Элиане. Демид никогда не воспринимал жену Вермона всерьез, игнорировал увлечение старшего брата, потому что она была магом, которых большинство алхимиков недолюбливали, лишь примиряясь с их существованием. Демид был из тех ортодоксов, кто строго соблюдал кодекс алхимиков и отстаивал свою честь. Именно поэтому, когда Вермон женился на Элиане, опозорив всю династию, Демид не скрывал презрения к новоиспеченной невестке. Впоследствии такое отношение распространилось и на брата, и на его детей.

После длительного молчания Лиар спешно встала. Только в этот момент она рискнула поднять глаза на брата, смотревшего в окно. Ужасаясь своему поступку, она прошептала:

– Прости, пожалуйста.

Лунас обернулся и, похоже, собирался что-то сказать, но Лиар быстро схватила книгу и выбежала в коридор, оставив на столе полуразобранный теллейский аппарат и чашку:

– Извини, мне уже пора спать.

* * *

Лунас проводил сестру взглядом, не став ее догонять, хотя понимал, что она отчасти права, и ему не стоило быть таким жестким.

Аврорный закат окрасил светлую мебель гостиной в красно-оранжевые оттенки. Дрожащие блики расплескались по мраморному полу, словно по поверхности водоема. Лунас вновь посмотрел в одно из больших окон с дугообразными рамами из слоновой кости. Обрамлявшие их струящиеся портьеры походили на жидкое золото. Двустворчатая дверь из тонкого гентумского хрусталя между окнами вела на открытую веранду. За ней, утопая в зелени сада, мерцала гладь небольшого озера.