Королева острова

– Британское правительство будет продолжать давить, пока здесь не произойдет восстание. Недальновидные глупцы.

– О чем ты говоришь? Нам нужно подумать о новом подарке малышу Шарлотты.

Моя дорогая девочка двумя годами ранее родила Мэри Фуллартон, а теперь наверху в моем доме на Робб-стрит дремала Сара Кинг Фуллартон.

Нет ничего лучше, чем смотреть на эти розовые свертки, спящие в колыбели из полированного кедра.

Возможно, мужу Шарлотты потребовалось уйти и вернуться, чтобы освежить их чувства.

– Келлс, нам нужно поговорить о Шарлотте. Сбылась ее мечта. Два собственных малыша.

Келлс подергал свой пышный галстук. Похоже, у Козевельда вспотела шея – все-таки галстук был из плотной ткани.

– Я тревожусь за Шарлотту. Обожаю ее маленьких девочек, но восстание может поставить под угрозу все: ее, детей, всех нас.

– Что?

Келлс беспокойно шагал взад-вперед.

– Они присылают разных миссионеров, а теперь этот преподобный Смит распространяет разговоры о свободе духа. Это не что иное, как отмена рабства.

– Отмена рабства нужна. Она необходима.

– Плантаторы Демерары – и ты одна из них – этого не желают. Грянет мятеж. Ущерб от народных волнений будет ошеломляющим.

– Отмена рабства неминуема. Нужно покончить со страхом, что свободу могут отнять.

– Долли, у тебя больше рабов, чем у кого-либо. Даже больше, чем у меня когда-либо было в Обители. Знаешь ли ты, сколько заплатила? Сколько денег потеряешь?

– Если бы я их не купила, купил бы другой хозяин, жестокий. Здесь слишком сильна жажда черной плоти. Уж тебе ль не знать! – подмигнула я ему.

Келлс покраснел. Мы вновь наслаждались друг другом, однако этот мужчина никогда не умел промолчать.

– Ты рабовладелица, Долли, и при этом слушаешь бредни миссионера? Уильям Кинг прислал тебе брошюры Уилберфорса?[76]

Да, прислал. Уильям и Элизабет молчаливо поддерживали благое дело. Кинги умели отличить дурное от хорошего. Они были мягкой силой добра.

– Келлс, я исполняю все, что приказывает лорд Батерст, секретарь военного ведомства и колоний. Придерживаюсь его новых законов об улучшении содержания рабов – разрешаю им ходить в церковь по воскресеньям. Я всегда давала невольникам выходной по субботам и вечерам в среду. Выплачиваю деньги и даю одежду и кров. Семьи не разлучаются, им выделяют большие наделы. И никогда, никогда, никогда я не разрешала порку. Вора у меня выпороли лишь раз, но этого я снести уже не могла.

– Да, ты справедливо управляешь своей плантацией и работниками.

Я с прищуром взглянула на него.

– Все это делает меня лишь хорошей рабовладелицей. Ничто не заменит свободу. Отмена рабства неминуема.

Он схватился за свою шапку из бобровой шкурки, выкрашенной в черный цвет.

– Долли, плантаторы слишком сильны. В их власти Совет и ополчение. Погибнут люди! Если будет смута, погибнут и те, к кому ты была добра.

– Каждый должен набраться отваги. Всю жизнь меня призывали быть сильной. И другие не должны отставать. Разве ты не видел, как братья Коксолла обманули детей Лиззи – ее детей, рожденных свободными? Все цветные в опасности, пока рабство существует.

– Я не смогу защитить тебя, Долли. Ходят слухи о тебе, мисс Ричи и всех дамах из Клуба развлечений. Люди боятся власти, которую вы с вашими деньгами приобрели. Они давят на меня, чтобы я тебя предупредил. – Келлс пожал плечами. – Они и впрямь считают, что я имею какое-то влияние, просто никто не знает тебя так, как я.

Каждый мужчина из Совета обедал за моим столом. Теперь они дергали за хвост Келлса, стараясь меня утихомирить. Ему приходилось разрываться в своей верности – ужасное положение.

Мне все было ясно. Я стану добиваться перемен, сколько смогу, пока в моих руках есть сила.

Я погладила лацканы его сюртука. В глубине души мне хотелось схватить за темные отвороты и не отпускать Козевельда.

Но я должна была это сделать. Нельзя выбирать за него.

– Я ничем не лучше прочих, даже хороших плантаторов, только моя история, моя жизнь, написана на моей коже. Мир должен измениться. Я пошлю собранные деньги пастору Смиту. – Я прикусила губу. – Отче наш, прости, что я плачу десятину англиканам.

– Это только подстегивает мятеж. Почему бы нам не уехать? Заберем всех с собой, как уже ты делала.

– Как мы сумеем защитить моих внуков от твоей дочери Луизы? Ее дети скажут, что плантация Кенсингтон должна достаться им.

– Они никогда так не поступят.

– Речь о деньгах, Келлс. Если белые могут обмануть наследников смешанной расы, они найдут способ это проделать. Посмотри, что натворили Коксоллы. Я оплачиваю образование всех своих внуков. Пока мир не изменится, белые будут отбирать мое.

Мои мечты пока не сбылись. Я не желала посиживать вместе на крыльце в ожидании, пока мы станем призраками. В том-то и проблема. Любить до старости означало, что рано или поздно один из нас заболеет и наденет маску смерти. Я этого не хотела. Не могла снести и тех, что уже у меня в голове.

– Я уезжаю, Келлс. Поспорим об этом через несколько месяцев.

– Ты уезжаешь и ничего не сказала?

– Маленькая Эмма, дочь Крисси, поступает в Кенсингтон-хаус. Потом я отправлюсь в Глазго.

Он покраснел.