Королева острова

– Они с Полком понесли миски на рынок. Пойдите с бабулей, спасите его, пока беднягу не заболтали до смерти.

– Пойдем на Старый рынок, мами. А потом я схожу к мистеру Бейтсу и попрошу помочь нам снять дом побольше.

Мама улыбнулась, и я зашагала за ней к выходу.

– Выбирай принца, Долли. Он не бросал тебя и не врал.

Я не считала, что Томас бросил меня, уехав. Просто мужчины занимались своей коммерцией, как па.

Я снова вспомнила о нераспечатанном письме Келлса. Есть ли в нем новости о Катарине? Каждую ночь я поминала ее в своих молитвах и всякий раз, когда целовала Фрэнсис, Эдварда или Шарлотту.

Может быть, я увязла в воспоминаниях.

Мы шли молча, пока не оказались у лавки мами. От яркого полуденного солнца я заморгала и ненароком сбила деревянную вывеску. А когда наклонилась ее поднять, увидела пару мужских сапог.

Искусно выделанная кожа, заостренные носы и пряжки. Пряжки по европейской моде.

– Доброе утро, мисс Долл.

– Новые сапоги, мистер Томас?

Мой странствующий поверенный стоял перед лавкой мами.

– Да. Нравятся?

Я сжала губы. Скользнула в сторону, поставила вывеску на место, не обращая внимания на привлекательного болвана в изящном сюртуке и с расчесанными до блеска темно-каштановыми волосами. И никакой дурацкой пудры.

– Позже зайду, мами.

Я зашагала вперед – топала по булыжной мостовой в противоположном направлении, прочь от давки, прочь от Томаса.

Доминика, 1786. Холм

Я прошла добрых три мили по поросшим травой холмам к речке Розо. Подол моей белой юбки на пару дюймов покрылся грязью.

– Мисс Долл, не изволите ли обождать?

– Полагаю, я вас довольно ждала.

– А не кажется ли вам, что вы ошиблись? Разве не я жду вас?

Со сложенными на груди руками я смотрела на бурлящие воды, а не на Томаса. Тот, должно быть, надо мной потешался.

– Да бросьте же. Вы вся промокнете… промокнете в мутных водах, покроетесь потом… Блестящим потом.

Поддразнивать он умел. Мне всегда в нем это нравилось – до сего дня. Я танцевала с принцем и не уступила его ухаживаниям из-за Томаса. Теперь принца не было, а мой стряпчий вернулся на Доминику. Когда я поняла, что Томас меня сторонится, мне стало очень больно. Я сглупила, причем дважды.

– Говорите, что у вас за дело ко мне, сэр. А после покиньте меня навсегда.

Томас принялся насвистывать чертов гимн, которому я сдуру его научила.

– Хватит. Вода слишком холодная для купания, и я не собираюсь плавать в этих юбках.

Он придвинулся ближе, и вот уже я ощутила на шее его дыхание.

– Полагаю, вы прекрасно с этим справитесь. Вы пышете жаром, и он только разгорается.

– Я уже разогрелась. – Я резко развернулась от серебристо-голубых вод и взглянула в синие, подобно морю, глаза Томаса. – Я могу быть горячей, могу быть холодной, могу пылать, если пожелаю. Могу. А вот вы не смеете указывать мне, что чувствовать и что делать. Это не я исчезла.

Его улыбка стала еще шире, он почти усмехался, прикусывая губу.

– Так вы по мне скучали?

Просто закатить глаза было недостаточно. Улыбку необходимо стереть.

Я уже замахнулась, но Томас перехватил руку и притянул меня к своей груди.

– Что ж, я тоже скучал. В следующий раз придется настоять, чтобы вы поехали со мной.

Он сжал меня сильнее. Запах Томаса с нотками табака и шалфея выбил меня из колеи.

– У меня здесь дело, Томас. Семья, которой я нужна. Я не могу просто…

Он меня поцеловал. Крепко и быстро, давая понять, что скучал, что я для него – особенная.

Капитан приподнял меня, и мои ноги оторвались от земли. Я обхватила его за шею – просто чтобы удержаться и не упасть. А возможно, у меня были к нему чувства, те тихие чувства, что проникают в самое сердце.

Ветер, благоухающий сладким цветочным ароматом буа кариб, накатывал волнами. Они окутывали нас, и Томас обнял меня так, словно я принадлежала ему, словно он не был в отлучке целый год.

Затем опустил меня, и мои ботинки стукнулись об землю.

– Кажется, ты скучала по мне, Долл?

Я попятилась, коснувшись горевших огнем губ.

– Вовсе нет.

Просияв, он беспокойно уцепился за обтянутые тканью пуговицы сюртука.

– Уверена?

На сей раз я сама поцеловала его, крепко прижавшись губами к его глупому рту. Томас засопел мне в ухо.

– Ясно, – сказал он. – Вижу, ты вовсе обо мне не думала. Но я слышал, ты не скучала в одиночестве.

– А я слышала, что я весьма интересная особа, мистер Томас.

– Что заставляет мужчину крепко призадуматься, нужна ли ему такая конкуренция. А еще корить себя за то, что ты так расцвела в его отсутствие.

– Тебя тревожат слухи?

– Немного. Хотелось бы думать, что я принц. – Он расправил свой укороченный жилет – нововведение из Европы, этого далекого от островов мира.

Он прижался губами к моему запястью.

– Я поверенный, скоро стану торговцем, по совместительству – моряк. У тебя больше честолюбия. Сомневаюсь, что могу дать тебе что-то.

– Так останься и посмотри, получится ли у тебя.

– Тяжело оставаться на одном месте, если у тебя есть мечты, но я все время грезил о тебе, думал о нас с тобой. Ты забралась мне в голову. А может, и в сердце. Долл, девочка, я так по тебе скучал.