Королева острова

Я вошла в контору «Брейшоу и Бейтс», гордо расправив плечи.

– Мистер Коксолл, что вас всех сюда привело?

Мистер Лайонел, клерк, с которым я познакомилась на оформлении наших вольных, не смотрел на меня. Он обращался к моему зятю, будто нас с Лиззи там не было.

Покашляв, я привлекла его взгляд.

– Я пришла к мистеру Бейтсу. Хочу нанять его лично.

Клерк открыл записную книжку.

– Для чего?

– Чтобы вести счета.

– Мы не…

Я подняла тяжелый мешок и высыпала на стол золото и серебро.

– Это не все. У меня есть куда больше.

Глаза Лайонела забегали по помещению.

– Ждите здесь.

Болван опрометью бросился в кабинет.

Вернулся он с мистером Бейтсом. Тот посмотрел на деньги. Даже выбрал среди сверкающих дублонов соверен и прикусил его. А после они с клерком принялись считать.

Через полчаса он сказал:

– Мисс Кирван, здесь почти пять тысяч фунтов.

– Четыре тысячи двести пять фунтов и четыре шиллинга.

– Вы своим деньгам счет знаете. – Бейтс носовым платком промокнул рот. – Я и не догадывался, что так хорошо.

Теперь он понимал, кто я такая, а ведь я еще не упомянула о мешках в моем сундуке, что стоит дома.

– Вы занимались счетами мистера Фодена. Он вам доверял. Надеюсь, я тоже могу вам доверять.

– Да, да, можете. Я займусь бумагами, они будут готовы завтра.

Покачав головой, я принялась собирать свои деньги.

– Мне нужно, чтобы это было сделано сегодня. Моя дочь и ее муж очень занятые люди. Или мне следует отправиться за мистером Томасом и вести дела на Гренаде?

– Нет-нет, мисс Кирван! – Мистер Бейтс дернул клерка за воротник. – Пусть все сейчас же займутся бумагами мисс Кирван. – Он подал мне руку. – Сюда, мэм. Вы можете подождать у меня в кабинете, пока все подготовят.

– Мне нужен чек, не хочу, чтобы меня обманули.

Он слегка позеленел и скривился.

– У нас респектабельная фирма. Мы никогда не обманываем.

– Это хорошо.

– И нам не нужно считать. Если вы сказали «четыре тысячи двести пять фунтов», значит так оно и есть.

– И четыре шиллинга, – вставил Коксолл. – Четыре тысячи двести пять фунтов и четыре шиллинга.

Бейтс поклонился передо мной, словно перед королевской особой.

– Да, мисс Кирван. Сюда.

Он проводил нас в свой кабинет, который отличался от предыдущей комнаты. Здесь стоял изысканный стол полированного дерева зебрано[50]. Большие книги с золочеными корешками выстроились в книжных шкафах по обе его стороны.

В кабинет вбежал мистер Лайонел со стопкой документов.

– Вот, сэр!

Поворковав с Джейн, я с прищуром уставилась на него.

– Вы уверены, что ваш помощник честен? Уверены, что он не обманывает клиентов?

– Лайонел – хороший человек. Все мои служащие пользуются уважением.

– Как любопытно. Мистер Лайонел… С виду он похож на обманщика. Может быть, у него есть брат?

Я достала из мешка еще одну сумку и бросила на стол. Та с хлюпаньем ударилась о поверхность.

– Тогда это не его. С тем мужчиной произошел несчастный случай. Он нечаянно себя кастрировал, потому что плохо поступил с моей подругой. Я должна была… хм, вернуть колбасные обрезки от ее имени.

Мистер Бейтс уронил перо.

– Как такое могло произойти нечаянно?

– Точно не знаю. Запутанная история с дамами из борделя. Что ж, вот – приношу свои извинения, – кивнула я.

– Что вы, мэм, не нужно. – Он жестом велел клерку забрать мешок с кровавыми ошметками, но тот, скривившись, бросился вон.

Коксолл сдвинул мешок на край стола мистера Бейтса, достал из кармана платок и вытер ладони.

– Заведите мисс Кирван счет в Лондоне. Ей понадобятся готовые аккредитивы, чтобы предъявлять их в путешествиях.

Я вспомнила, как па пытался получить аккредитивы. У него ни разу так ничего и не вышло.

– Это займет немного больше времени, мистер Коксолл.

Я коснулась мешка с обрезками.

– Но мы ускорим дело! – И Бейтс начал размечать страницы.

– Мистер Бейтс, мне нужно, чтобы на всех моих документах стояли подписи трех свидетелей, как делается для вольных.

– В этом нет необходимости, мэм.

Коксолл подался вперед, как господа в кабинете Келлса, когда те пытались что-нибудь доказать.

– Моя теща сочла это необходимым. Значит, так и должно быть, мистер Бейтс.

Тот кивнул и продолжил писать.

Не сдержавшись, я улыбнулась про себя. Я справилась без Томаса.

– И последнее: мне надо составить завещание. – Лиззи со страхом взглянула на меня, но я похлопала ее по руке. – Просто хочу убедиться, что все будут защищены. Семья, за которую я сражалась, должна меня пережить. Если нет – я старалась напрасно.

Дочь сжала мой локоть.

– Все, что ты делала, – не напрасно. В этом усомнится только глупец.

В этом крепком пожатии я почувствовала силу моей дочери и ее веру в меня. Глаза мои увлажнились. Завтраки по субботам нас сблизили.

К тому времени, как все было готово, кровавый мешок попахивал.

Но бумаги были оформлены верно.

Этот день должен был обернуться самым лучшим моим днем, и все стало возможно благодаря моей семье. Вся моя жизнь и борьба не напрасны. Следует помнить об этом во время родовых мук и хандры, которая скоро придет.

Доминика, 1787. Утраченная надежда