Королева скелетов

А вот дальше начиналось самое неприятное. Монахи уверяли, что князь таскается за каждой юбкой, и чужестранка не оставит его равнодушной, но наскучит недели за две. Что же, возвращение домой отлично укладывалось в эту схему: знакомство с князем, постель, договор, разрыв и… Деталей Вика не знала, но верила, что монахи сами организуют её уход из дворца и обратный переход по горам до монастыря.

И все было бы гладко, если бы не одно «но». Шэрналь не был бабником. Ему банально не хватало времени на баб. С отрядом личных гвардейцев он мотался по стране, улаживал конфликты между родами, укрощал строптивых, подкупал гордых – устанавливал свою власть в стране. Молодость – тот недостаток правителей, который привлекает многих охотников за властью.

Личная жизнь князя – самая сладкая тема во дворце, и о ней Вике поведали в первую очередь. Рассказали и о леди, регулярно приезжающих в столицу в попытках покорить сердце князя. И о вдовствующей княгине, которая, в конечном итоге, и будет решать вопрос с невесткой, потому как князю не до таких глупостей, как выбор невесты. Говорили о непростом характере молодого князя, о мнимой мягкости и железной воле, а главное – о нерушимости княжеского слова.

Глупости она тогда наговорила главе ловчих. Шэрналь не отказался от своего предложения. Назвал невестой при оборотнях, подтвердил все матери и главам родов на следующий день.

И что теперь будут делать монахи? Как поступят, получив известие об её обручении с князем? Не откажутся ли от первоначального плана, боясь вызвать княжеский гнев. Одно дело – увезти бывшую любовницу, и совсем другое – похитить невесту.

Дура! Какая же она дура! И почему князь не оказался пустым бабником, с которым так легко было бы расстаться? Отработать свое и вернуться, позволив времени растворить в буднях лишние воспоминания.

Оставался, правда, запасной вариант, но при мысли о разрыве в груди начинало болеть сердце, а на глаза наворачивались слезы.

Он пришел, когда она почти потеряла надежду. Лег, обнял, прижался к спине. Вика застыла, боясь, пошевелиться. Глупые слезы опять покатились по щекам. Да, она становится заядлой истеричкой. Не хватает только стены, о которую можно было долбануться со всего размаха, чтобы полегчало.

– Ты плачешь.

Развернул к себе, провел рукой по мокрым щекам.

– Виктория, – выдохнул, укладывая голову девушки себе на грудь. И столько горькой нежности было в её имени, что она не выдержала, разрыдалась в голос, выплескивая свою боль, сомнения и жалость к себе, к любимому, к Сережику…

Этой ночью он был особенно ласков и нежен, заставляя медленно взбираться на вершину наслаждения, и крепко прижимая к себе в порывах страсти.

Она засыпала на его груди, а в ушах все еще звучали слова Шэрналя:

– Не отпущу. И никому тебя не отдам. Ты моя и только моя.

Утром Вика проснулась рано, но Шэрналя в палатке уже не было. Эта ночевка должна была стать последней, сегодня после обеда они прибудут во владения оборотней. За тонкой стеной палатки слышался шум просыпающегося лагеря, фыркали лошади, негромко говорили люди.

Утренняя сырость пробралась под одеяло, выгоняя наружу, но Вика не спешила вставать. Ей нужно было многое обдумать. Она может сколько угодно убегать от проблемы, только бегство проблему не решит.

Открыться Шэрналю? И потерять то единственное, что скрашивает её пребывание здесь?

Надеяться на его прощение? Но логика князя будет проста: она предала один раз, предаст еще. Возможно, её даже не казнят, но тюремная камера будет ей обеспечена.

Остаться? Что-то ей подсказывало, что монахи не станут возражать против такого варианта. Но будет ли она счастлива зная, сколько горя причинила родителям её мнимая смерть? А Сережик?

Вика прикусила губу. Во рту стало солено от крови. Она совсем расклеилась… Или у нее наступил возраст осознания ответственности или просто повзрослела. Отчетливое понимание, что без визита домой, она не сможет спокойно жить, а без Шэрналя не сможет жить совсем, заставило беззвучно заскулить от горя.

– Плохо спали? – вежливо поинтересовался Эльзар, подходя к ней на привале. Маррк оскалился, но тут же смешно прижал уши, стоило главе ловчих бросить на него внимательный взгляд, – или просто устали? Не переживайте, ваша светлость, недолго осталось. Самый сложный участок мы уже прошли.

Участок был действительно сложным. Узкая тропа извивалась среди крупных валунов, то прижимаясь к отвесной скале, то вплотную подбираясь к обрыву. Далеко внизу голубой лентой блестела река, на другой стороне ущелья покатыми боками тянулся отрог Посаденовского хребта. У Вики от горного воздуха немного кружилась голова, а сердце замирало от высоты, простора и серых со снежными шапками громадин, виднеющихся впереди. Как хорошо, что им не нужно забираться далеко в горы. Оборотни жили охотой, а искать её среди вечных льдов– бессмысленное занятие.

– Не переживайте, Эльзар. Я дойду, – Вика привычно вскинула подбородок. Покровительственный тон ловчего вызывал у нее приступ раздражения. Хотелось нагрубить, вспылить или сказать какую-нибудь гадость, но Вика сдержалась.