Королева скелетов

И тогда ротабурские князья решили, что раз уж предстоит сдаться, то сделать это стоит весело. Захватчиков встретили распахнутые ворота, украшенные улицы, музыка и столы, накрытые под открытым небом.

Пыльным, уставшим от перехода и ошалевшим от царящего в городе праздника солдатам совали в руки бутылки с вином, истекающие соком свиные окорока, забрасывали цветами, а красотки дарили призывные улыбки.

Надо ли говорить, что дисциплина великой и непобедимой армии впервые дала трещину. Боевой дух, закаленный в сотнях сражений, усиленный долгими осадами и яростными приступами вражеских городов, среди этого разгула радости и веселия показал слабину.

Командиры пребывали в растерянности, они метались между рядов, пытаясь удержать дисциплину. Но…

Говорят, что командующему восточного фронта так понравилось гостеприимство горожан, что он даровал княжеству Ротабур свободу, под патронажем Империи, естественно. Знающие же, добавляют, что командующий так спешил вывести войска из гуляющего города, что потерял среди улиц пару сотен солдат, несколько десятков лошадей и боевую колесницу, которая до сих пор украшает центральную площадь, как символ победы ротабурцев над Империей.

– Иногда история звучит, как анекдот, – закончила свой рассказ принцесса, – и сложно сказать, что из этого правда, а что нет, но колесница там и, правда, стоит.

– Настоящая? – вздернул брови Ивар.

– Прогуляемся? – вместо ответа предложила Ареста.

Они стояли на балконе императорского посольства. Ивар с жадностью вдыхал аромат чужого города. Именно так он определял свое первое впечатление от города, зачастую оказывающееся самым верным. Ротабур, носящий одноименное название страны, пах, словно праздничный пирог со сладким тестом и мясной начинкой. Речная свежесть здесь смешивалась с ароматами готовящейся на улице еды. В резкий запах копченого мяса вплетался сладкий дух печеных вафель, жаренных пирожков и вареной кукурузы. По улицам плыл аромат тисару – риса, готовящегося на огне в огромных плоских чанах и щедро усыпанного пахучими приправами, от которых рот невольно наполняется слюной.

А еще в воздухе неуловимо пахло праздником. Доносящаяся с каждой улицы музыка иногда сплеталась в нечто невообразимое, перемежалась со смехом, громкими возгласами и оглушительными хлопкам шутих, взрывающихся от бросков о землю.

Они шли по улицам, чувствуя себе парочкой вырвавшихся на свободу студиозов. Это замечательное слово «инкогнито», снимающее разом все обязательства, нудные визиты и прочие политические нужности. Оба в одежде зажиточных горожан, с незаметным и ненавязчивым эскортом, больше теряющимся в толпе, чем следующим в метре за спинами.

– Никогда не ел на улице, – признался Ивар, слизывая белоснежную шапку сливок с источающих сладкий аромат вафель. Это искушающее дух благоухание ловило в свой плен за пару кварталов до пекарни, и они, не сговариваясь, завернули в узкую улочку, перегороженную столами.

Ареста понимающе улыбнулась.

– Давай, сегодня забудем обо всем. Будем просто гулять и наслаждаться праздником. Все равно фея появится только на второй-третий день, когда выставят товары все опоздавшие к началу праздника купцы.

– Давай, – согласился Ивар, чувствуя, как на душе становится легко, а в сердце зарождается шипучее чувство предвкушения праздника.

Они долго гуляли по шумным улицам, смеялись над разодетыми в потешные наряды шутами, изображавших зверей и птиц, рукоплескали параду открытия праздника, умилялись коротеньким пьескам по сказочным сюжетам, которые разыгрывали над ширмами кукольники, танцевали в самом длинном хороводе, охватывающим центральную площадь и, утомившись, пили прохладный лимонад из высоких запотевших бокалов. И когда на город спустилась звездная ночь, с понимаем встретили вспыхнувшее с новой силой веселье.

Они ушли с хмельных, впадающих в разухабистое буйство улиц, и теперь стояли на балконе посольского особняка. Теплая ночь была волнующе-уютной, а взрывающиеся на небе нереально яркие цветы, звезды и сказочные существа дарили ощущение причастности к чуду и легкое сожаление о его быстротечности.

Он взял её за руку, она доверчиво прижалась к его плечу. В какой-то миг её губы оказались слишком близко. Устоять было невозможно, он наклонился…

«Этот город любого сведет с ума», – мелькнула ленивая мысль и пропала, потонув в ворохе нахлынувших чувств: тонкая фигурка принцессы в его руках, сложная застежка со звоном улетела на пол, и по рукам, обнимающим девушку, заструился водопад золотых волос, затуманенный взгляд серых глаз и припухшие от поцелуев губы.

Она немного отстранилась, чтобы перевести дух, Ивар бросил взгляд вниз, на крошечную площадь, и тот, внезапно, выхватил из толпы черный плащ идущего по мостовой человека.