Королева скелетов

Виктория раздраженно дернула плечом, пробежалась взглядом по комнате. Тяжелая массивная мебель, которую давно стоило бы подновить или выкинуть на свалку, истрепанные полотнища с размытыми рисунками на стенах, копченый низкий потолок, серый камень на полу и вездесущие сквозняки. Как называется бывшая роскошь, которой много-много лет? Раритет? Нет, скорее никому не нужный хлам.

Девушка вернулась взглядом к хозяину дворца. Князь… Ну, допустим. Если точнее, Релик-Хас Дир Шэрналь чего-то там. Густые русые волосы, желто-карие глаза, нос с горбинкой, который придавал ему сходство с ночной птицей. Сова, да и только. Обветренное лицо, а князь, похоже, часто по владениям мотается. Одежда простая, но добротная. На вороте темно серой рубашки тонкая вышивка, на спинке кресла висит длинная куртка, отороченная белым мехом.

– Нравлюсь? – левая бровь князя поползла вверх.

– Еще не разобралась, – Вика сложила руки на груди, голову склонила набок. Во взгляде сам собой нарисовался насмешливый вызов.

– Не врут, – задумчиво пожевал губу князь, – нездешняя. И даже готов допустить, из другого мира.

– Допускай… те, – пожала плечами девушка.

– Вот как?

Неуловимым движением князь выскользнул из-за стола. Вика не успела отшатнуться, как сова обернулась снежным барсом и очутилась непозволительно близко, всего лишь в полушаге от нее. Девушка попятилась. От мужчины веяло силой и мощью, а ведь сидя за столом, он казался совсем не опасным, чем теперь, возвышаясь над ней на целую голову.

– Князь? – судорожно сглотнула Вика, понимая, что обладателя широкой груди и внушающих уважения мышц на руках от себя так просто не отодвинешь.

– Меня принято называть ваша светлость, но для тебя я Хас Шэрналь, – голос князя стал более глубоким, и в нем зазвучали новые нотки.

Вика опустила взгляд, принявшись изучать пол под ногами. Щеки пылали от жаркого румянца, во рту пересохло. Да, что с ней такое творится? Она уже не девочка, чтобы на мужиков, словно малолетка, реагировать.

– Вик-то-р-р-р-и-я, – её имя произнесли по складам, покатали на языке, – мне нравится, – вынес вердикт князь, приподнимая лицо девушки за подбородок, – у тебя глаза зеленые, как у кошки.

– Мне говорили, – выдохнула Вика, понимая, что сама не может отвести взгляд от желтых глаз Шэрналя.

– Кто? – нахмурился князь.

– Не важно, – мотнула головой Вика, осознавая, что действительно уже не важно.

Вместо ответа девушку прижали к себе, а затем мир перестал существовать, сузившись до прикосновения чужих губ к её губам.

Страсть – цунами, сносящее любые преграды, сшибающее все «если» и «нельзя». Она охватывает нестерпимым пламенем, заставляя стонать от наслаждения, изгибаться, вжимаясь в мужское тело, утопать в кольце его рук.

Стук в дверь они банально не услышали, впрочем, тихое покашливание тоже. Отчетливое «ваше светлость» заставило их отпрянуть друг от друга.

Князь мгновенно повернулся, прикрывая собой девушку. Виктория покачнулась, сползла с высокого сундука, на который её водрузили в порыве страсти, судорожно поправила подол, рукава, перешла к прическе – а, вот её бесполезно поправлять. Взлохматили основательно. Н-да, а ведь это был всего один поцелуй…

– Ну, – рявкнул Хас кому-то невидимому.

– Вы просили доложить, как все будет готово.

Тяжкий вздох показал, что в данный момент князь был готов отменить любое свое распоряжение.

– Хорошо. Скоро буду. Нифан, проводи пока гостью в её комнату, – приказал князь.

Дворец. Нет, скорее многократно перестроенная крепость, каменной черепахой возвышающаяся над городом. До заката отряд, как ни гнал лошадей, к воротам не успевал, и старший принял решение переночевать в дорожной таверне. Виктория этому решению была только рада. Полежать в горячей воде, отмыть от себя запах костров и конского пота – страстная мечта любого привыкшего к городским удобствам. От красот гор девушку начало подташнивать уже на второй день пути, а может, тому виной был разреженный горный воздух или плохо сваренное мясо, которое приготовили накануне вечер. По правде говоря, Вика скучала по урбанистическим пейзажам и родному запаху бензина. В горах она чувствовала себя неуютно. Окружающая мощь природы больше подавляла, чем привлекала, а тут еще и недобрые мысли о князе. Наивностью Виктория не страдала и прекрасно понимала, что ни один мужик не откажется от дармовщины, а вот сможет ли она заставить князя сделать хоть что-нибудь – большой вопрос.

Монахи отстали на последнем перевале, посчитал свою миссию по доставке подарка выполненной, однако девушке легче от этого не стало. Тревожное ожидание грызло изнутри, лишая спокойного сна и заставляя смотреть на окружающий мир сквозь призму серой подозрительности.

Когда показались горные деревушки, Викторию потряхивало от нервного напряжения. Самое первое впечатление – удручающая нищета. Каменные домики, грязные улицы, жалкие посадки, на отвоеванной от скал земле. После холода перевалов теплый воздух долин скорее настораживал, чем радовал, намекая на временность своего пребывания на этой земле.