Королева в тени

– Миледи. – Управляющий был явно встревожен. – Если вы позволите, наши рыцари выпроводят его за пределы поместья.

– Нет, она этого вам не позволит. – Томас оставался на месте, но меч его был уже наполовину выдвинут из ножен. Тут взгляд его упал на мою черную вуаль, и он прищурился, стараясь угадать, что это может означать. – Кто умер?

Самообладания у меня оказалось меньше, чем я рассчитывала.

– Я могла бы предоставить вам подробный список. Но для начала, сэр Томас, сообщу, что в конце апреля умерла графиня Кэтрин.

Эта новость мгновенно остановила его. Вновь спрятав свой меч обратно в ножны, он низко поклонился мне, а потом леди Элизабет, все еще стоявшей наверху лестницы.

– Простите меня. Я этого не знал. – Голос его был таким же резким, как и мой. – Вы должны рассказать мне и об остальных – но позже. Однако в первую очередь, миледи, вам следует знать, что наши обстоятельства изменились.

Он пристально смотрел мне в глаза, как будто старался заставить меня понять, что осталось недосказанным.

– А теперь опустите руки, – приказала я. – Опустите вы все. И дайте ему пройти. Я не потерплю здесь неповиновения, как не потерпит его и ваш господин, граф Солсбери.

Их господин. Не мой. Больше уже не мой. Я прочла это по лицу Томаса, по тому напряжению, с каким его рука сжимала рукоять меча.

Когда они повиновались, хоть и неохотно, поскольку слово Уилла было законом в этом доме, Томас снял с плеча кожаную суму и двинулся в мою сторону. К моменту, когда он дошел до меня, в руке его была целая пачка каких-то документов.

– Его Святейшество принял решение, – торжественно объявил Томас, потрясая листами пергамента, чтобы привлечь к ним мое внимание. – Его Преосвященству архиепископу Кентерберийскому была отправлена папская булла, подлежащая немедленному исполнению.

– И каков же результат? – Я замерла, не двигаясь с места, и несколько мгновений боялась пошевелиться.

Томас продолжил вещать в той же манере, в какой он бросал вызов французской армии через реку у местечка Креси. Вещал так, чтобы ни у кого из присутствующих не осталось и тени сомнений. Мне, возможно, и хотелось бы какой-то приватности для такого момента, но после трех лет судебных тяжб Томас был твердо намерен со всей ясностью донести до всех и каждого причину своего появления здесь, в Бишеме.

– Ваш брак с графом Солсбери, миледи, по сути своей является просто союзом де-факто, а потому объявляется недействительным. Вы никогда не были его женой. И вы больше не его жена. Настоящей свадьбы никогда не было. Его Святейшество приказывает, чтобы ваш брак со мной был отпразднован официально и немедленно, в присутствии священника и как можно более публично, in facie ecclesiae[20]. Таким образом, все будет расставлено по местам.

Он сделал паузу, а затем добавил:

– Мы сделали это. Наконец-то мы добились справедливости. – Взгляд его остановился на управляющем. – Любой здесь, кто захочет оспорить это, может лично прочитать документы.

Я медленно прошла последние ступеньки лестницы, пока не очутилась на одном уровне с Томасом и всеми нашими домочадцами.

– А теперь займитесь своими делами, – спокойно сказала я, хотя сердце мое трепетало так, что готово было выскочить из груди.

– Но, миледи… – Управляющий от досады разве что только не заламывал себе руки.

– Вы что, не слышали? Я больше не графиня Солсбери, но вы выполните этот мой приказ – мой последний приказ под этой крышей.

Домочадцы разошлись, осталась только леди Элизабет, которая молча смотрела на нас с Томасом, стоявших посреди холла друг перед другом на небольшом расстоянии.

– Как вы сделали это?

– От меня тут мало что зависело. – Впервые его голос опустился до нормальной тональности. – Все дело в том, что у них закончилось терпение. В ситуацию вмешался Его Святейшество, который назначил Бернара д’Альби, кардинала-епископа Порто, решить данный вопрос, просто разрубив этот запутанный узел. А кардинал-епископ тоже очень скоро потерял терпение, и поэтому он, слава Господу нашему, закрыл это дело весьма нехитрым способом – просто назвал дату, когда объявит свой окончательный вердикт. За это время он не услышал ни новых показаний свидетелей, ни новых оправданий адвокатов графа Солсбери. И никаких апелляций уже не будет. Подозреваю, что Его Святейшество тоже был рад покончить с этим делом, тянувшимся более двух лет.

Более двух лет. Мне был двадцать один год. Я была женой Томаса уже девять лет, а женой Уилла – лишь немногим менее. Теперь все разрешилось. Но мне все равно было трудно осознать, что моя свобода больше никем не ограничена.

Томас, несмотря на важность этих документов, небрежно затолкал их обратно в свой заплечный кожаный мешок и бросил его на пол. Ну вот. Теперь между нами не было никаких препятствий. Не было замков и ключей. Не было кого-то третьего, кто мог бы вмешаться и воспрепятствовать нам. Слышала ли нас леди Элизабет, я не знала, но мне было все равно. Томас принес мне свободу, и я принимала ее.

Томас раскрыл свои объятия.