Королева Виктория

Интересы различных фракций схлестнулись в 1847 году, когда скончался канцлер Кембриджского университета герцог Нортумберлендский. На его пост была выдвинута кандидатура Эдварда Герберта, графа Поуиса, но ретроград-тори устраивал далеко не всех. Глава Тринити-колледжа Уильям Уэвелл предложил Альберту поучаствовать в выборах. Тот согласился без колебаний. Разве кто-то посмеет тягаться на выборах с ним, мужем королевы?

Немецкий гонор в который раз подвел Альберта. Граф Поуис и не думал идти на попятную. Какой резон профессорам голосовать за немца, который ни дня не проучился в Кембридже и не сможет представлять университет в парламенте? Предвыборная гонка обещала быть азартной. «Голосуйте за Альберта, мужчину женатого, с детьми!» – ехидно призывал избирателей «Панч».

От размаха кампании Альберту стало не по себе. Уж лучше сразу сойти с дистанции, чем в последний момент проиграть какому-то тори. Но Пиль отсоветовал принцу проявлять малодушие. Голосовали за нового канцлера не только профессора, но и выпускники Кембриджа, а многие из них ценили практичность Альберта. Как канцлер он вызволил бы университет из тенет теологии, переориентировав его на точные науки.

Пиль оказался прав: при подсчете голосов в феврале 1848 года выяснилось, что победил все же Альберт. То была скромная победа: 953 голоса против 837, но королева не сомневалась, что «все умнейшие люди были на стороне моего возлюбленного Альберта». А «Панч» поздравил принца с новым головным убором – шапка канцлера, конечно, не чета короне, но тоже сгодится.

В лице Альберта Кембридж обрел весьма деятельного канцлера. Принц был намерен дотянуть английское высшее образование до немецких стандартов. Курсы по теологии и античной литературе придется дополнить более практичными дисциплинами – астрономией, химией, экономикой, геологией, современными – а не только древними! – языками. Разрабатывая рекомендации, Альберт консультировался с Чарльзом Лайеллом, основоположником современной геологии. По приглашению принца Лайелл прибыл в шотландскую резиденцию Балморал, где вместе с Альбертом бродил по горам и собирал местные образцы минералов. Прямо там, в Балморале, Виктория произвела геолога в рыцари – редкая почесть для ученого. Правда, она так и не осмелилась даровать рыцарство другому натуралисту – Чарльзу Дарвину, за которого ходатайствовал Альберт на пару с лордом Палмерстоном. Епископы и так ополчились на принца за то, что он оказывал покровительство наукам, и королева не хотела дразнить гусей.

Более приемлемым было общение принца с физиком Майклом Фарадеем. Несмотря на открытия в области электромагнетизма, Фарадей оставался набожным христианином и считал Вселенную творением Божьим. В феврале 1849 года принц присутствовал на лекции Фарадея об электромагнетизме. После того как Фарадей продемонстрировал влияние электромагнитных волн на металлы и газы, Альберт подошел к столу и под руководством лектора провел несколько экспериментов. Зрители вежливо похлопали, но лишь укрепились во мнении, что муж королевы – в каждой бочке затычка.

Глава 14. В гостях и дома

Английские монархи по большей части были домоседами. Присутствие главы государства постоянно требовалось в Лондоне, поэтому монархи были привязаны к Букингемскому дворцу невидимым поводком. Тряска в карете, необходимость постоянно останавливаться, чтобы сменить лошадей, непогода – все это превращало путешествие в мучение, растянутое на несколько дней. Но именно Виктории посчастливилось жить в эпоху, когда Англия уже была исчерчена железными дорогами и с каждым годом на карте появлялись все новые полосы.

Наконец-то появилось такое понятие, как семейные каникулы. Билеты на поезд, если не в первый класс, то во второй или третий, были достаточно дешевы, чтобы отправиться на отдых всей семьей. Королева быстро «распробовала» новый транспорт и те месяцы, когда парламент был распущен на каникулы, свободно путешествовала по стране. И если прежде жители крохотных городков видели профиль монарха только на монетах, у них появилась возможность увидеть королеву лицом к лицу и составить о ней свое мнение.

Принц Альберт убедил парламент порадовать Викторию подарком – приобрести для нее личный поезд. Первый заезд состоялся 13 июня 1842 года со станции Слоу близ Виндзора. Паровоз «Флегетон» тянул за собой роскошный королевский вагон и еще шесть вагонов попроще, все выкрашенные темно-бордовой краской. Крышу королевского вагона венчала небольшая корона, а внутри он напоминал хорошо обставленную гостиную.

Путешествие до вокзала Паддингтон в Лондоне заняло 25 минут. Поезд мчался с головокружительной скоростью – целых 50 миль в час! Согласно анекдоту, сходя на перрон, Виктория попросила машиниста: «В следующий раз чуть медленнее, пожалуйста». С тех пор скорость королевского поезда не превышала 40 миль в час днем и 25 – ночью. Королева не могла есть на ходу и всегда дожидалась остановки, прежде чем приступить к трапезе. В остальном же новое транспортное средство ее полностью устраивало.