Королевская магия

Не знаю, чем эри Лимор занималась все эти годы, но новая встреча с высшим светом, кажется, заставила ее вспомнить прошлые привычки образцовой камеристки. Рядом со мной она не робела, не лебезила, но и не пыталась сделать вид, что мы теперь на равных лишь потому, что она находится под покровительством принцессы.

Я пропустил женщину в одну из мраморных беседок, которые больше защищали от солнца, чем от посторонних глаз: куполообразные крыши удерживали изящные, но прочные колонны, оплетенные тонкими стеблями вьюнков. Кивнул на скамью, на которую эри Лимор опустилась, и, чтобы не возвышаться над женщиной, занял место напротив.

– Для начала я хочу перед вами извиниться.

– За что, ваша светлость?

– За ужасное начало нашего знакомства.

На губах Лимор заиграла улыбка.

– Оно не было ужасным, скорее – запоминающимся. Я подумала, что вы… не герцог. Простите.

– Мой путь в Гриз был долгим и сложным, в том виде, в котором я предстал пред вами, меня бы даже родная мать не узнала. – Воспоминания о матери в застенках Тайной канцелярии пришло некстати, поэтому я нахмурился. – С ней у нас отношения не сложились, поэтому, возможно, я был слишком резок и настроен с предубеждением в отношении вас.

– Я принимаю ваши извинения, ваша светлость, – кивает она. – И не держу зла.

В отличие от Алисии.

Она этого не сказала, но мысль повисла в воздухе, как воздушная схема.

– В глубине души я страшилась, что рано или поздно Алисия узнает обо всем. О том, что она мне не родная. Каждый раз на службе я просила Пресветлого, чтобы этого не случилось. Но у него на нас свои планы.

Эри Лимор обвела себя святым кругом.

А мне странно осознавать, что не покинь Алисия Гриз, не отправься она в Барельвицу и не оттолкни того мальчишку, всего этого могло бы и не быть. Действительно, пути Пресветлого неисповедимы.

– Вы знали, чья она дочь?

– Да.

– И все равно надеялись спрятать принцессу?

– Именно об этом меня попросила моя леви, графиня Тимрэ.

– Зачем?

Она снова распахивает свои большие глаза, и объясняет, как несмышленому.

– Чтобы Алисия жила, ваша светлость.

– Разве отец не мог лучше защитить свою дочь?

– Леви Тимрэ и леви Арская, настоящая мать Алисии, были уверены, что мою крошку может спасти только то, что о ее существовании никто не узнает.

Я подаюсь вперед:

– От кого спасти, эри Лимор? От кого вы прятали Алисию?

Женщина перестает улыбаться, но на этот раз смело выдерживает мой пристальный взгляд. Если темперамент Алисии достался от Гориана, то выдержку и упрямство она приобрела благодаря воспитанию.

– Вы наверняка знаете лучше меня, ваша светлость.

Кому мешала принцесса? Точно не моему роду, а вот появление маленькой дочки у короля очень сильно повлияло бы на власть королевы.

У монаршей четы не было детей, считалось, что король просто не мог зачать наследника всея Леграссии. Так говорили придворные маги-врачеватели, об этом прежде шептался весь двор. Ни одна арэнэ от него не понесла. Но если бы такое случилось, вопросы были бы уже к Дориане. Вплоть до развода и заключения политического и брачного союза с другой принцессой. Все-таки любой подобный договор подразумевает не только дружбу держав, но и продолжение рода двух королевских семей.

В эту гипотезу совершенно не вписывается желание Дорианы пригласить ко двору Алисию, объявить ее наследницей Гориана. Проще было избавиться от принцессы по дороге, пока о ней никто не узнал.

А ведь они пытались!

Королева или кто-то еще едва не отравили Алисию в моем доме. Если бы не наш обмен магией, им бы это удалось. Тогда о принцессе не узнал бы даже я.

Второй нестыковкой в моей теории было покушение на саму Дориану. Не создай мы с принцессой на балу золотую схему, королева могла бы умереть, а Алисию Армсвилл ждал бы смертный приговор за то, что принесла в своей сумочке смертоносную алую схему.

Так это Дориана или кто-то другой? Невидимый игрок, что желает смерти не только наследнице Гориана, но и следующим в очереди на престол. Интуиция подсказывала, что мой враг, пытавшийся лишить меня сил, и враг Алисии – один и тот же человек. Впрочем, тут было над чем подумать.

– Ваша светлость, – возвращает меня из размышлений в реальность голос эри Лимор, – кто же на самом деле жених моей дочери? Вы или ваш брат? Она утверждает одно, вы – другое.

Пока я размышлял, лакеи подали фарх, свежую выпечку и фрукты, но женщина не притронулась к еде и фарфоровой с золотым кантом чашке с напитком. В ее глазах плещется гораздо больше волнения, чем в самом начале нашего разговора. Такое чувство, что ради этого вопроса она согласилась на разговор со мной.

– Ни один из нас, – признаюсь с сожалением. – Будь она как прежде Алисией Армсвилл, то могла бы выйти замуж за любого. Но теперь, когда у Алисии появился венценосный отец, он должен дать согласие на брак дочери. Со мной или с Зигвальдом.

Или с тем, с кем выгоднее заключить политический союз.

– Тогда почему вы не сказали ей об этом?

– Мы с вашей дочерью много всего друг другу наговорили.

– Тем более еще один разговор лишним не будет.