Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Захватом Эль-Хасы, этим своим ходом, хорошо спланированным и мастерски исполненным, по мнению российских дипломатов, эмир Ибн Са’уд проложил Неджду выход к Персидскому заливу. Поставил торговлю края и жемчужную ловлю Эль-Хасы под свой контроль. Расширил базу плательщиков податей и установил 8 % пошлину на весь ввоз товаров через морские порты, а значит — увеличил доходы казны. Но главное — усилил свой политический вес и престиж в глазах англичан и других иностранных держав, действовавших в зоне Персидского залива.

Торговля Эль-Хасы и жемчужная ловля края стали для Ибн Са’уда новым источником поступления денег в его казну, в которых он остро нуждался. В то время суммарный объем торговли жемчугом в Персидском заливе, по информации внешнеполитического ведомства Англии, год от года рос. И увеличился с 2 млн. фунтов стерлингов в 1907 г. до 4,439 млн. фунтов в 1911 г., а в период 1911–1914 гг. составлял в среднем 4,168 фунтов стерлингов (128). В 1905 г. в «жемчужной охоте» участвовало 3411 парусников из всех шейхств Прибрежной Аравии; численность их экипажей насчитывала 64 390 человек.

В 1908 г. жемчужный флот арабов Персидского залива включал в себя 3500 парусных судов: 1200 из них владел Бахрейн; 700 — арабы побережья Эль-Хасы; 750–800 — Кувейт; остальными — арабы земель Аш-Шамал (нынешних ОАЭ). По сведениям Лоримера, ловлей жемчуга только из одного оазиса Эль-Катиф занимались тогда 3400 человек (129).

Через Эль-Хасу осуществлялись и поставки оружия в Неджд. «Следствие, проведенное турецкими властями в Турецкой Аравии, — докладывал из Багдада русский консул А. Круглов, — показало, что скорострельные ружья для арабских племен подвозились из Англии и Индии» (130).

Англичане, говорится в донесениях российского консульства в Багдаде, «зорко оберегали» свои протектораты в Прибрежной Аравии от ввоза огнестрельного оружия, даже охотничьего. В то же самое время «усердно снабжали им наиболее беспокойные и потому интересовашие их провинции Турецкой Аравии» (131). Для Аравии и Месопотамии «главными складами такого рода товаров, завозимого на английских пароходах», как следует из этих донесений, служили: Маскат, Бахрейн и Кувейт. Из этих «оружейных депо» Персидского залива ружья расходились «для продажи их в розницу» по всем рынкам Аравии и Месопотамии. Доставляли их как по суше — с верблюжьими торговыми караванами, так и по морю — на парусниках.

Неплохой доход приносили тогда эмиру Неджда и налоги с торговли невольниками в Эль-Хасе. «Живой товар», как тамошние торговцы называли рабов, поступал к ним из Восточной Африки и из Абиссинии (через Маскат и Ра’с-эль-Хайму). Рабский труд в Эль-Хасе и в Неджде широко использовался в финиководстве и жемчужном промысле.

Захватив Эль-Хасу, эмир Ибн Са’уд потребовал (июль 1913 г.) от правителя Катара, из соседнего с Эль-Хасой удела арабов, выпроводить турок. И сделать это непременно, если род Аль Тани хочет сохранить с ним дружбу. Британский политический резидент в Персидском заливе, сообщая о ходе событий в Верхней Аравии, писал, что у него нет ни малейших сомнений в том, что Ибн Са’уд, если пожелает, «может съесть Катар за неделю», и он опасается, что Ибн Са’уд так и поступит. Англичанам было известно, что Ибн Са’уд располагал для этого серьезными возможностями и в самом Катаре, пользуясь влиянием среди племен ал-мурра, бану хаджир и бану ‘аджман. Надо полагать, что помыслы Ибн Са’уда в отношении уделов арабов Аравии, что «ниже Эль-Хасы», и подвигли англичан к налаживанию с ним диалога. Их позиции в Северо-Восточной Аравии в результате сделанных ими шагов в сторону Ибн Са’уда заметно укрепились, а вот влияние турок в том крае и вовсе сошло на нет (132).

Ослабло, как можно понять из «Путевых дневников» генерального консула в Багдаде статского советника Аркадия Александровича Орлова, предпринявшего летом 1913 г. «объезд турецко-персидской границы», и влияние османов в Месопотамии (133).

С учетом всего происшедшего в Аравии, в Лондон в феврале 1913 г. прибыл великий визирь Османской империи Хакки-паша — с поручением султана прийти к соглашению с британцами по всему комплексу спорных вопросов, касавшихся зоны Персидского залива, включая вопрос о статусе Бахрейна и Катара. Начались длительные и непростые переговоры. Британский министр иностранных дел Эдуард Грей специальным меморандумом уведомил султана Турции, что «длительный мир между двумя странами» возможен только при условии отказа Порты от претензий на Бахрейнские острова и полуостров Катар.