Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

7 апреля 1913 г. Порта информировала Лондон, что готова уйти из Катара, полностью и окончательно, но при условии, что Катар сохранит независимость и не будет аннексирован Бахрейном. От своих претензий на Эль-Хасу и остров Захнуниййа, как явствовало из депеши турок, Порта отказываться не собиралась.

3 мая 1913 г., в ходе очередного раунда переговоров с Хакки-пашой, англичане заявили, что если турки откажутся от своих претензий на Катар и Бахрейн, то британцы, со своей стороны, признают за ними некоторые территории. В том числе остров Захнуниййа и береговую полосу на материке, от того места, что напротив этого острова, и до ‘Укайра. Но при условии письменного обязательства турок, во-первых, о предоставлении свободного доступа бахрейнским рыбакам на остров Захнуний-йа в зимний период времени для занятия там рыбной ловлей и, во-вторых, о выплате шейху ‘Исе (правителю Бахрейна) компенсации за утерю этого острова, в размере 1000 фунтов стерлингов.

По сути это был ультиматум, но не принять его Турция в складывавшихся тогда непростых для нее условиях не могла. Настояла только на том, чтобы Англия обязалась не аннексировать Бахрейн и сдерживать шейха ‘Ису от посягательств на Катар.

На таких условиях и состоялось заключение англо-турецкой конвенции от 29 июля 1913 года. Османская империя официально отказалась от притязаний на Катар и Бахрейн, и согласилась на полную автономию Кувейта.

Поскольку Неджд и Эль-Хаса, согласно англо-турецкой конвенции, признавались за Османской империей, то открыто вмешиваться в тамошние межплеменные разногласия и вести дела с эмиром Ибн Са’удом Британия не имела права (134). Действовать ей приходилось крайне осторожно и осмотрительно. Отметим, что из-за начавшейся Первой мировой войны конвенцию так и не ратифицировали.

«За минувший 1913 год, — докладывал русский консул в Басре В. Голенищев-Кутузов, — дела Турции в Месопотамии и Персидском заливе значительно ухудшились». Не без ведома, думается, англичан, а, возможно, и в союзе с ними, арабы там «постепенно…суживают круг влияния Оттоманской империи» (135).

Относительно деятельности англичан в Персидском заливе, писал он, считаю должным обратить внимание на посещение английским политическим агентом на Бахрейне эмира ‘Абд ал-‘Азиза Аль Са’уда в его резиденции в Эль-Хуфуфе, столице Эль-Хасы. Визит был «продолжительным, и, несомненно, там в то время велись переговоры».

Англии, по-видимому, «удалось добиться подтверждения договора, заключенного в 1860 г. между англо-индийским правительством и шейхом Файсалом, дедом ‘Абд ал-‘Азиза, нынешнего эмира Неджда, по которому недждские Са’уды отказывались от своих претензий на Маскат» (136). Думается, резюмировал консул, что англичане в обмен на негласное обещание поддержки Ибн Са’уда (деньгами и оружием) хотели бы получить от него заверения насет невмешательства в дела их протекторатов в Персидском заливе, того же Бахрейна и Кувейта.

В марте 1914 г. Великобритания и Османская империя пришли к соглашению о разделе зон влияния на Аравийском полуострове. Граница между таковыми пролегала вдоль прямой линии, протянувшейся от полуострова Катар через Центральную Аравию до рубежей аденских протекторатов с йеменским королевством. Все земли, что к северу от этой линии, включая Неджд и Эль-Хасу, считались принадлежащими Порте, а те, что к югу, — Британской империи (137). Заметим, что с началом Первой мировой войны и это соглашение свое значение утратило.

В рамках проводимой в то время Ибн Саудом политики балансирования между Англией и Турцией и с учетом того, что британцы по-прежнему держали его «на расстоянии вытянутой руки», эмир Неджда вступил в соглашение с Портой (29 мая 1914 г.). В обмен на принятие им турецкого сюзеренитета Порта признала его правителем Неджда и Эль-Хасы, и фирманом султана Османской империи (июнь 1914 г.), сообщал российский консул в Басре, дабы сохранить свое лицо в том крае, титуловала Ибн Са’уд вали (губернатором) Неджда и Эль-Хасы (138). Получив титул валия этих земель, он напрямую стал общаться с центральными властями турок в Стамбуле, минуя их администрации в Басре и Багдаде (139). Турки также пожаловали ему воинское звание мушира (фельдмаршала).

Соглашение Ибн Са’уда с Портой, по словам одних арабских историков, какое-то время оставалось для англичан тайной. Узнали они о нем только несколько месяцев спустя (22 ноября 1914 г.), когда британские войска вошли в Басру, где и обнаружили копию данного соглашения среди секретной документации, оставленной там турками во время эвакуации (140). Другие говорят, что сведения об этом соглашении поступили к англичанам практически сразу же после его заключения — через отца одной из жен эмира Ибн Са’уда, который донес о нем английскому политическому агенту на Бахрейне.