Короли Севера (СИ)

Он не найдет в Валиноре потеряных любимых или детей, разве что родителей. А вот люди — обычные смертные люди — живут с такой потерей не оглядываясь, отпустив своих ушедших и лишь надеясь, что за чертой есть что-то и для них.

А он сам найдет в Валиноре женщину, которая никогда не любила и не полюбит его, и снова будет тенью при ней и при ее счастье.

Иргиль с огромным уважением посмотрел на тень Трандуила, скользящую по светлой воде Андуина. Вот он, другой путь. Надо не просто открыться Новой Заре, надо не просто радоваться детям Новой Зари. Надо стать Новой Зарей. И Владыка это сделал.

А может, стоит даже изменить законы и обычаи эльдар. Потому что все же, если честно, то за Великое море уходят лишь тогда, когда тоска по потерянному превышает радость от пребывания в этом мире.

И радость эта велика.

Фириэль плыла на соседнем плоте и сегодня она была в женском платье. Открыв ноги выше колена, спустила их в воду. Волосы ее вились, подчиняясь ветерку, а тонкий стан был обянут льющимся шелком. И это было прекрасно.

А вокруг целительницы работали шестами эльфийские мужи, босиком, в тонких рубашках, обтягивающих их торсы. В шаге от Фириэль стоял высокий, сильный Иллуир, который точно так же потерял когда-то жену и сына, а дочь его жила в Лориене и была замужем, но в бесплодном браке.

Иллуира от Фириэль отделяло всего одно дыхание… и сотни лет верности тем, кто давно пировал в Чертогах Манве.

И тем не менее, оба они были тут, прекрасные, бессмертные, не желанные никому.

Трандуил тоже смотрел на деву.

— Что мешает любить второй раз? — спросил Иргиль.

— А ты смог бы?

— Я просто никогда не задумывался, храня память о твоей матери. Не присматривался… ни к другим, ни к себе.

— Все так. Но когда этот дар приходит, его ни с чем не спутаешь и от него ни за что не откажешься, — задумчиво сказал Владыка, и голос его звучал бархатом и медом, грустью и счастьем. — Однако… сейчас мне кажется, что эльда все же должен позволить этому быть. Что-то решить, как-то иначе повернуть свою фэа, чтобы ее свет снова стал заметен. Я не могу приказать или навязать такие вещи. Справедливости ради, я не присматривался к Ольве, но сразу увидел ее, как будто она была единственной девой в Средиземье. Только принять это было непросто.

— В некоторых вопросах эльфы каждый сам за себя…

— Но из права полюбить второй раз, — и тут мягкие обертоны голоса Владыки зазвучали грозными речными перекатами, — исходит и право полюбить в третий, в четвертый раз… И это всего лишь полшага, край обрыва к неразборчивости людей. Поэтому все будет так, как идет.

Трандуил резко встал, сбросил сапоги и сорочку и прыгнул в воду, разрезав сильным светлым телом речную воду.

Фириэль смотрела на Владыку не отрываясь.

Плоты не останавливались. Эльфы понемногу ели лембас и прихваченные припасы и не тратили время попусту, сменяя друг друга у шестов.

На полпути к Лориену на берегу в сумерках заметили огни костра. Подошли ближе — но это был лишь небольшой отряд орков, запаливший для себя целое огромное дерево. Орки кривлялись и грозили с берега, но Трандуил пожал плечом и плоты прошли мимо.

Впереди ждала Мория.

***

— Видишь, твоим сородичам наплевать на тебя, — грубо хохонул огромный рослый орк, пнув бессильный силуэт в грязных плащах. — Никакой надежды. Никто не остановился тебя спасать и не услышал эту твою… фэа. А все потому, что фэа твоя теперь так себе. Наши орочьи зелья в чем-то получше ваших, хоть и готовятся из грязи и крови. Так что будешь делать, что прикажу, останешься с нами. Ничего лучшего тебе уже не увидеть.

Сверток тихо застонал.

***

Крошка осталась вместе с кроликами на потаенной полянке недалеко от того места, где, как говорил Радагаст, творилось орочье непотребство.

Орков вправду было семь, и двое из них, один огромный, посеченный шрамами, и совсем молодой со светлой, почти нетронутой кожей, напомнили Ольве Азога. Такие орки, она слышала, обитали в Серых Россыпях и не так уж часто прибивались к темным воинствам.

Орки говорили негромко, но на вестроне. В середине яркого, солнечного дня эти бойцы были слабее, так как орочьи глаза не слишком хорошо переносили свет, а вот Ветка, Сет, Эстель и Эйтар, рассредоточившись и обговорив план нападения, понемногу занимали оговоренные для атаки места. Радагаст устроился на развилке замшелой старой ивы почти слившись с ней, и готовился поддерживать бой силой магии.

Орки путешествовали не на варгах, а на маленьких, толстых и невыносимо косматых лошадках. Неперелинявшие животные показались Ветке больными.

Около поваленного дерева, где орки запалили громадный костер, стояло нечто вроде рваной и видавшей виды палатки из грязной мешковины. И в палатке несомненно что-то происходило. То один, то другой орк по одному ныряли туда и появлялись снова через некоторое время, довольные и ухмыляющиеся.

После очередного непродолжительного отсутствия большой иссеченный орк вылез наружу, таща за собой тело женщины, человеческой женщины. У Ветки натянулась на лице кожа и она физически ощутила, как побелела от бешенства — у орков были пленницы и они их насиловали.