Короли Севера (СИ)

А больше всего, всем сердцем, ей хотелось попасть в другой мир — туда, откуда пришла Ольва. Почему-то теперь Тауриэль казалось, что именно там она найдет то, что безотчетно ищет всю жизнь. Какую-то такую форму свободы, которая невозможно здесь, в Средиземье. Даже мысленные поиски этой свободы больше всего походили на детскую задачку на логику — «представь то, что представить невозможно». Быть с тем, кого любишь — но не положив при этом себе на плечи великое бремя осуждения и обсуждения, традиций, обычаев и правил; делать то, что хочешь — но без риска гибели или насмешки…

И даже не расспросить Повелительницу — когда появилось на это время, с Ольвой Тауриэль разделили судьбы и расстояния.

Когда-то в поисках внутреннего комфорта она пожелала отправиться к Морю Рун. Путь туда непрост и долог, путь обратно еще сложнее. Добралась и собрала драгоценные ракушки из перламутра на его берегах, но вернулась из дальнего странствия опустошенная и так и не нашедшая себя. Чуть не погибла уже возле Пущи.

Стремясь загладить вину перед Владыкой и перед Лесом за свое путешествие, оправившись, она бросилась в Ривенделл и воевала с гоблинами вместе с Элладаном и Элрохиром. Ей показалось тогда, что один из сыновей Элронда затронул ее сердце и она навеки останется в Ривенделле… но когда гоблинов разбили, и наступили мирные времена, и эльда начал ухаживать за ней, петь песни — испугалась и вернулась в Лес.

А в Лесу всегда был Леголас.

Тауриэль с его помощью сделалась капитаном одной из лесных страж, и Трандуил лично выходил с ней на вылазку и смотрел, какова она в бою. Тауриэль вызвала уважение к себе, заставила признать все ее безрассудства… и поняла, что Леголас готов быть с ней — а она не готова. Или не знает. Или… не любит. В общем, не сейчас.

И тут случился Кили. Гном, который разорвал все рубежи, сдвинул все пределы. Мужчина другого народа, который дал рыжей нандо почуять запах свободы. И война за Ольву Льюэнь, и сражения с драконами — и ко всему этому Тауриэль оказалась готова. Ко всему… кроме мирного обустройства Приюта в положении замужней дамы, когда все завершилось. Гномьей принцессы. Потому что сама она чаяла и дальше объезжать пределы Средиземья, так, как делал это например Глорфиндейл — но у витязя было столько силы, столько уверенности и спокойствия! Он отказался от дома, он не искал ничьего внимания или гостеприимства и был везде желанен. Он никогда никуда не торопился и всюду успевал…

А еще — гномы не стеснялись желать плодовитости, деток и внуков, да еще и спрашивать, как у молодых дела в постели.

И Тауриэль точно знала, что не принесет Кили долгожданного сына, и как бы он ни утешал ее и себя, это так и останется между ними. Бездетный, но женатый гном — горе и позор всего рода. Иногда Кили говорил, что усыновит троих-четырех детишек, если кто-то вдруг останется без родителей, и будет у них дом, полный малышей. Это пугало Тауриэль больше всего. Стать эльфийской матерью… деткам наугрим!

И больше всего не желала понести, нет… а боялась этого. Боялась даже представить, каким может быть их ребенок. А как можно желать мужчину и восходить с ним на ложе, удерживая в сердце такой страх…

Кили ощутил это все кожей, не головой; и пока голова не поняла — ушел с дядей и братом. Он был уверен, что оставляет Тауриэль счастливой и гордой хозяйкой Приюта, что Двалин позаботится о ней, а не Двалин — так Дис и Эребор.

А затем разрушили и Приют, который так и не стал Тауриэль домом.

Возвратиться в Лес без разрешения Трандуила, точнее, с прямым запретом, Тауриэль не решилась. Сперва с двумя или тремя эльфами, такими же бродягами по натуре, как она сама, они дошли до Ривенделла и немного побыли там. Тауриэль успокоилась и приняла решение отправиться в Морию к Кили. С ней пошли два эльфа, но по пути их настигло известие, что Трандуил привел часть войск к Дол Гулдуру и выбивает оттуда орков. Решение изменилось — все трое направились в Дол Гулдур.

Стычка с отрядом из двадцати орков была совершенно неожиданной. В итоге остались в живых восемь орков и Тауриэль.

***

Ольва снова выскочила из палатки.

Эстель и Эйтар заканчивали хоронить несчастную женщину из людей, наваливали камни на ее скромной могиле. Эстель срезал с ее шеи скромный домодельный амулет — может, получится узнать, кто она, откуда.

Крошка собрала и привела оркских лошадок, и с несчастных животных сняли жестокую сбрую, местами вросшую в кожу и десны, натершую до крови и гнойных язв. Под тяжелыми широкими седлами лошади оказались почти лысыми, в ранах копошились опарыши. Радагаст обьяснил лошадям, что отныне их дом — Росгобел, и здесь им можно выздоравливать, набираться сил и приносить жеребят. Кролики несколько разволновались. Крошка бдительно следила и слушала.

Там, где валялись тела орков, их вещи, оружие, из земли земли поднимались корни древ. Не быстро — отвернешься, и вот новый корень обхватил руку, еще миг — и щит словно втянулся в землю, как будто лежал тут сотню лет. Зеленела трава, густея и наливаясь соком.

— Эйтар! — крикнула Ветка. — У нас проблемы.