Корона из шипов

– Как ты мог так подумать? – спросила девушка, на этот раз прижимая лицо к его груди. – Я люблю тебя больше всего на свете.

Лерен взял ее за руки.

– Тогда давай сделаем это, – подбодрил он ее.

Лереса прикусила губу. Она не хотела, чтобы остальные Имена опустошили земли Станкевичусов, чтобы его Имя попало в опалу. Однако К. не желала разочаровывать и свое собственное, род Кевалайнов. В то же время она без сомнений знала, что отдаст все за тихое счастье с Сетом вдали ото всех.

Зачем отказываться от своей мечты? Ее Имя будет более чем довольно нежданной победой, а Сет останется жив. Как она могла закрывать глаза на собственные желания? Сказать ему нет?

«Не заблуждайся, Келани», – она услышала голос Чиры в голове.

«Ты поступаешь так, потому что эгоистка».

А что? Что плохого в том, чтобы побыть эгоисткой один раз в жизни?

Она подумала о своей ране. О встрече и поединке с Бельтесорн.

Она уже заплатила за все, теперь пришло время взять от жизни свое.

– Да, – ответила она с вновь обретенной уверенностью, которая расцвела красивой улыбкой на ее губах. – Давай сделаем это.

Сет накрыл ее губы своими и снова поцеловал, окрыленный ее согласием.

Из всего плохого, что представляла собой Арена, должно было прорасти нечто хорошее. На Арене никто не рассматривал каждое движение, мановение руки и дыхание сквозь лупу. Никто никого не судил – по крайней мере, никого, обладающего достаточной властью, чтобы заставить самих судей чувствовать себя виноватыми или пристыженными. Но тут громкое покашливание помешало им и прервало поцелуй.

Сет первым уставился на херианку, которая стояла рядом с дверным косяком. Келани не сразу обернулась к ней.

– Еда готова, – объявила Чира. – Если господа будут так благосклонны занять свои места на кухне, я с радостью услужу вам, – закончила она, взмахнув рукой, и вернулась обратно к котелкам и посудинам.

Келани решила не подливать масла в огонь и не злить херианку.

Несмотря на ее дерзкое и порой сводящее с ума отношение, именно благодаря этой безымянной девушке К. все еще была жива, благодаря ей она снова видела С. и даже могла в недалеком будущем встретиться с отцом. Она, возможно, никогда не расскажет ей, не признается в этом, но Чира очень многое сделала для нее, и если бы ненависть мятежницы к ней самой не была так сильна и непоправима, наверное, со временем она могла бы считать ее своим другом, как Белену.

Сет взял ее под локоть, чтобы придержать рядом с собой, и спросил прямо на ухо:

– Что ты ей наобещала?

Келани взглянула на него, приподняв брови.

– Херианке, – уточнил он. – Ты наверняка ее чем-то подкупила. Да, ее поведение оставляет желать лучшего, и все же она по-настоящему пытается помочь тебе.

К. растерянно покачала головой.

– Я ничего ей не обещала.

– Но что-то держит ее здесь, – не унимался Сет с многозначительным взглядом.

Келани задумалась.

Это была не та Чира, которую она увидела в первый раз – та открыто выражала все свое презрение к ней и всей знати. Однако теперь… она неохотно подыгрывала.

Почему? Почему она так вела себя? Почему спросила их об этом? Род Станкевичусов пугал ее больше, чем Кевалайны? Что держало ее рядом с ними? Что побуждало ее готовить еду, словно она была дворцовой горничной? Почему она со своим непочтительным отношением не развернулась и не пошла домой к своей семье?

Ее семья. Она была для нее превыше всего. Особенно Некай.

Лереса не смогла сдержать выражение скорби. Келани слишком много знала о семье Чиры. Херианка боялась возмездия.

– Я знаю ее слабые места, – подумала она вслух, таким шепотом, что едва мог уловить на слух даже Станкевичус. Она не желала, чтобы Чира случайно подслушала их и почувствовала угрозу с ее стороны. Она никогда не причинила бы вреда Некаю или Лайле. – Знаю, где она живет.

Сет удовлетворенно кивнул.

– В любом случае, – вмешался он, – без тебя вне поля боя ее тайны останутся при ней.

Келани нахмурилась, не понимая, что именно пытался сказать ей Сет. Он объяснил:

– Если она еще не до конца поняла свое положение, то это не помешает ей предать тебя в будущем в последний момент, как только она додумается, – сказал он, подталкивая ее к столу. – Мы должны избавиться от нее.

Лереcа застыла, будто ее ноги приросли к полу, но С. не отодвинул губы ни на дюйм от ее уха.

– У меня есть пара херианцев, которые едят с моей ладони, – признался лерен, протягивая руку перед ее животом и сгибая пальцы, пока те не сжались в кулак, как будто двое мужчин умещались в его ладони и он мог заточить их в телесную клетку. – Они служили мне раньше и продолжат это делать. Они не посмели бы восстать против меня. Я даже не верю, что их бестолковые головы способны…

Его голос затих, когда Чира вернулась в комнату. Келани наблюдала, как она ставит дымящиеся тарелки на стол.

Мятежница не взглянула на них. Если бы она сделала это, то заметила бы выражение неописуемого ужаса на лице К. Но она просто взяла пустую миску и пошла искать еще посуду.

Сет подтащил один из стульев, чтобы лереса села на него. Этот скрежет выдернул ее из густого тумана забытья.