Коронованный наемник (СИ)

Леголас плотно заткнул пробкой походную флягу, машинально провел пальцами по своим инициалам под лихолесским гербом и уложил ее в седельную суму. К Морготу… Написанное письмо, сейчас одиноко белевшее на столе, совершенно растравило душу. Еще месяц назад он счел бы свои излияния другу тошнотворными и подходящими скорей безутешной невесте, нежели мужчине и командиру. Но сейчас ему казалось, что он все равно не нашел нужных слов. Слишком сильно хотелось выплеснуть клокочущее внутри отчаяние и хоть немного разделить груз своего несчастья с тем, кто никогда не отвернулся бы от него. И в то же время слишком яростно восставало все внутри против бесполезных причитаний и слабо прикрытых просьб о сочувствии.

Сжав зубы, Леголас вскинул суму на плечо, подтянул ремень колчана и вышел из кельи. Оглянулся, испытывая новый непрошеный укол горечи. Совсем недавно он пришел сюда случайным гостем, приняв неожиданную помощь от того, от кого совсем ее не ждал. Он нашел здесь пристанище в тот отчаянный момент, когда весь мир вдруг обернулся против него, и казалось, что идти больше некуда. А сейчас он уходил и отсюда. Таким же, каким пришел. Одиноким, никем, казалось бы, не ненавидимым, но никому и не нужным. Как глупо все повторялось! Ведь и своего нового друга, обретенного здесь, он тоже утратил, хотя знал, что и Йолаф не отверг бы его в этот миг, как в тот далекий день у Скального форта за его плечом до последней минуты стоял Сарн.

Леголас привычно оскалился, глухо зарычав от заворочавшейся внутри злости. Довольно причитать… Ему пора понять, что есть дары, которых никто не вправе принимать даже из рук друзей. Сарн хоть прямо сейчас пойдет за ним на край света, подтрунивая на свой обычный лад над его изящными когтями и клыками, что забавно звякают о край кружки. Пойдет, не оглядываясь… и тоже станет изгоем. Йолаф, не задумываясь, встанет на защиту его чести… и вновь будет провозглашен смутьяном с подозрительными целями и связями. Ты не будешь одинок, недо-орк, не горюй. Ты потащишь за собою в пропасть тех, кто упрямо видит в тебе прежнего Леголаса. Так имей же, наконец, самообладание признать, что ты больше не можешь искать ничьей поддержки. Ведь все так просто. Жизнь легка, когда от тебя никто не зависит. Когда с тебя сняли бремя любой ответственности. Когда все твои цели, планы, долги уже потеряли всякий смысл. Теперь можно просто идти вперед в поисках последнего призрачного шанса на спасение, из чистого упорства ломиться сквозь чащу, как сказал Йолаф, «обрывая кружева» уже не действующих на тебя условностей. А если и это все не удастся – что ж, вот тогда можно снова прийти к Сарну. И друг, конечно, не откажет в последней, самой важной услуге.

Он вышел из жилой части лабиринта, никем не замеченный. Всем было не до него. Селевон, спящий в закутке у караульных помещений, тут же насторожился и радостно вскинул голову, увидев хозяина. Неожиданно тронутый этим, Леголас ласково потрепал зверя по пушистому загривку:

- Идем, приятель, – негромко проговорил он, – ты уж прости, что я тебя снова на стужу волоку. Только нам сейчас не время отдыхать.

Варг фыркнул, словно усмехнулся, и ткнул носом лихолесцу в камзол. Леголас, поддавшись этому бесхитростному проявлению преданности, обхватил хищника за шею:

- Все будет хорошо, друг. Мы прорвемся, не сомневайся. Видел бы ты, из каких я передряг свою шею вытаскивал!

Они вместе вышли из убежища, и стылая, беззвездная, бесснежная ночь, уже начинавшая выцветать на востоке, сомкнулась за ними, словно пыльный суконный занавес.

… Леголас не стал терять времени в овраге, там не различить было и следов мумака. Но это было и не важно. Вигге убил не человек, но не оборотень же забрал свиток у мерзавца. Эта мысль пробрала Леголаса зябким ощущением уродливой иронии происходящего. Кому, как не несчастной княжне, томившейся в шкуре страшного убийцы Вигге, был особенно нужен свиток? Она покарала грязного вора, но не могла пожать плоды своего справедливого суда. Но кто-то же забрал его! Кто-то непременно имевший человеческие руки, ведь предатель прятал трофей под плотно сидящую кольчугу. Отчего-то Леголасу не верилось, что это сделал юный часовой, единственный, кто побывал с телом наедине. Мог ли один из рыцарей так изловчиться, чтоб во всей этой кутерьме найти, разглядеть и спрятать бесценную находку, не привлекая ничьего внимания? Это был очень сложный и очень важный вопрос… Но сейчас ответа на него не было, и лихолесец решил пока исходить из предположения, что был некто третий, ставший свидетелем гибели Вигге и унесший добычу с собой.

Края оврага в первой рассветной дымке белели неровной кромкой снега над черными склонами, бугрящимися там и сям узловатыми ребрами корней. Селевон бесшумным прыжком преодолел некрутой подъем, и Леголас спешился.