Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Алжир, завоеванный Оручем-реисом в 1516 году, присоединился к Османской империи спустя три года. После того как Оруч в 1518-м пал шахидом, Хайреддин, оказавшись в беде, не терял времени и послал в Стамбул своего посла по имени Хаджи Хюсейин-ага. Тот, прибыв в Стамбул с письмом от одного из алжирских предводителей[1768], объявит о том, что корсарское гнездо теперь переходит под волю Дерсаадет, а султана просят принять под свое покровительство Хайреддина, назначив его бейлербеем Алжира[1769].

То был не первый контакт корсаров со Стамбулом. В 1514 году Оруч пиратствовал под защитой тунисского султана и также отсылал Мухиддина-реиса к султану Селиму I Явузу. А через три года после него Курдоглу Муслихиддин и Дели Мехмед, узнав, что Селим в Египте, не только прибыли к покорителю страны фараонов засвидетельствовать почтение, но и не упустили шанс присоединиться к османскому флоту[1770].

Однако в 1520 году, когда еще не успели высохнуть чернила на союзном договоре, Хайреддин уже был изгнан из Алжира. В 1520-х годах положение изменилось, и Османы сосредоточились на Венгрии. Османские хроники, написанные в те годы, когда корсары становились частью государственного строя, упоминают об их подданстве в 1519 году, но почти ни слова не говорят о том, что случилось в Магрибе в следующее десятилетие. Это говорит о том, что подданство Хайреддина дало политические и военные выгоды лишь после 1534 года. И потому в османских источниках не нашлось места ни изгнанию Хайреддина из Алжира (1520), ни его возвращению туда (1525), ни завоеванию испанской крепости на скалах напротив порта (1529). Они обходят своим вниманием даже то, как Айдын-реис, согласно «Газавату», так близко сотрудничал со столицей, что два раза побывал в Стамбуле[1771] и наголову разгромил габсбургского адмирала Портуондо (1529). И как нам объяснить то, что авторам-османам не интересна потеря Алжира, с 1519 года бывшего частью Мемалик-и Махрусе? Как объяснить, почему они не посвятили ни строчки священной войне корсаров, нападавших на крепости Карла V в Северной Африке и расстроивших все планы короля? Ведь можно считать, что именно он был самым главным препятствием к мечте султанов-сахибкыран и кутб-уль-актаб[1772]о власти над миром.

Сам собой напрашивается вывод о том, что союз Стамбула и Магриба держался лишь на словах до того, как Хайреддин лично явился в столицу и был назначен капудан-ы дерья. Вероятнее всего, и на послов, которые путешествовали между Алжиром и Стамбулом, в то время никто бы не обращал внимания, если бы Хайреддин не возглавил султанский флот. Затем реис прославился как полководец, и потому в источниках особо подчеркивались даже эти первые контакты с османами. По сути, все, что написано в «Газавате» о том раннем времени, попросту повторяется, не привнося никаких новых сведений. Видимо, османских летописцев не очень-то интересовали события в Северной Африке 1520-х годов.

В сущности, именно международная обстановка и привела к этому мертворожденному союзу. Пусть даже в 1516 и 1519 годах Хайреддину удалось выстоять в двух морских кампаниях, направленных против Алжира (в чем немало помогла стихия), местные перестали его поддерживать, когда умер старший брат. В 1520 году Хайреддин отступит из Алжира к Джиджелю, и еще нескоро сумеет вернуться и утвердиться за счет сухопутных и морских кампаний. В 1521–1522 годах он завоюет Эль-Кул, Константину и Аннабу, к нему присоединятся такие известные корсары, как Айдын и Синан, и в конце концов Алжир будет отвоеван. Возможно, это помогло восстановить контроль, но и Габсбурги, и Османы на тот момент уже столкнулись с иными проблемами.

События 1529–1533 годов вновь вернут корсаров в орбиту имперских столиц. Разрушение испанской крепости на крошечном островке напротив порта не просто спасет Алжир от постоянной угрозы, но и откроет дорогу к будущему города как корсарского центра. Обороне порта способствовал и мол, соединивший островок с берегом. В том же году Айдын-реис нанес тяжелое поражение испанскому флоту адмирала Родриго де Портуондо, идущему из Генуи. Об этом событии говорили очень многие, и оно засвидетельствовало готовность корсаров к войне. Тогда габсбургские адмиралы, поздно заметившие опасность, отправят Андреа Дориа в Шершель, но его кампания завершится неудачей.