Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Даже когда на посту капудан-ы дерья находился выходец из Эндеруна, на его решения во время критических военных ситуаций не раз влияли опытные корсары. В 1552 году, когда флот находился в Тирренском море, Синан-паша, обязанный званием капудан-ы дерья скорее старшему брату, великому визирю, нежели искусности в мореплавании, совершил удачное нападение на габсбургский флот, которым командовал Андреа Дориа. Тем не менее и здесь Синан-паша был должником исключительно опытного Тургуда: прислушавшись к совету, он устроил врагу засаду возле островов Понца и Пальмарола[1781]. Согласно же Катибу Челеби, «падишах, покровитель мира… повелевая, предостерегал и наставлял» Сердара Мустафу-пашу и капудан-ы дерья Пияле-пашу и говорил им о том, что «Тургуд-паша прекрасно осведомлен обо всех делах острова Мальта, хорошо знает места окопов и осады; поэтому берегитесь, не прекословьте ему»[1782]. Этот полиглот[1783], османский интеллектуал, в другом месте своего произведения откровенно предостерегает, чтобы капудан не «следовал… своим воззрениям», если только он не избран из среды корсаров, и к ним «прислушивался в морских делах и военных вопросах». И разве «не раскаивался тот, кто поступал по-своему»?[1784]

Если принять во внимание критическую нехватку бывалых моряков в Средиземном море, то трудно даже переоценить значимость того опыта, которым корсары делились с Османами, решившими противостоять «дорианским» Габсбургам. Еще отчетливее роль этих неупорядоченных сил, помышлявших только о спасении, стала в те годы, когда внезапно понадобилось нарастить военный потенциал. Например, основную потерю Османов в сражении при Лепанто составили не чектири, и без того терпящие поражение едва ли не каждый год, а опытные моряки с гребцами; христиане настояли на том, чтобы их ни в коем случае не освобождать за счет выкупа[1785]. И настало время простить некоторым корсарам старые грехи, даровав им широкие привилегии[1786]. Действительно, как явно следует из финансовых записей Османов, после 1571 года, когда возрождался султанский флот, реисы потянулись на службу к падишаху[1787]. Ясно видна разница между решениями этих опытных реисов и неискусных в навигации пашей, получивших образование в Эндеруне, – стоит лишь сравнить терпеливость Хайреддина, выжидающего удобных моментов у Превезы, с ошибочными приказами пашей в битве при Лепанто[1788]. После катастрофы 1571 года Османы тоже осознают, сколь важны умения и опыт пиратов, ведь на пост капудан-ы-дерья опять будет назначен корсар, и на его плечи ляжет вся ответственность за военные решения: «Все дела моего султанского флота с благословением Всевышнего возложены на твою власть судить правдиво и здраво; действуй так, как посчитаешь нужным, исходя из того, что наиболее полезно вере и государству»[1789].

Присоединение корсарских кораблей, несомненно, усиливало мощь и стратегическую маневренность османского флота. Центральные державы, стремясь как можно быстрее увеличить флот в годы войны, по необходимости использовали те или иные корабли для непривычных целей. Венецианцы превращали торговые галеры в боевые суда; Карл V переманил к себе генуэзского адмирала Андреа Дориа, служившего французам. Что же касается Османов, то они пойдут на сотрудничество с корсарами, которые, как правило, добывали свой хлеб сами. Стамбульское адмиралтейство в те дни казалось столь же слабым, как султанский флот, не сумевший предотвратить нападение Дориа на Корони в 1532 году. Иначе зачем Ибрагиму-паше понадобилось покупать тридцать кораблей у венецианцев?[1790] Появление Хайреддина в Стамбуле не только внесет в деятельность адмиралтейства порядок, но и увеличит мобильность османского флота за счет легких корсарских кальетэ и фуст. Корсары, полагаясь в своих шпионских и разведывательных операциях на маневренность и проворство, славились и молниеносными налетами на вражеские побережья, которые знали как свои пять пальцев. В 1544 году, когда Барбарос взял в осаду Ниццу, он отослал в Балеарское море корсаров под командованием Салиха-реиса лишь для того, чтобы окружить врага со всех сторон[1791]. Следует отметить еще одно: то, сколь значительную роль играла корсарская маневренность в морских сражениях, понятно хотя бы из того, что только Улуджу Али с его бойцами удалось сохранить лицо после катастрофы у Лепанто.