Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Как ранее заметил Захит Атчил, неудивительно, что Рюстем-паша, стремившийся к мирной политике, основанной на торговых инвестициях, хотел бы видеть во главе флота своего брата Синана, а не Тургуда, не так давно нарушившего перемирие с Габсбургами[1890]. Тем не менее комментарии Рюстема можно расценивать и как объяснения великого визиря, пытавшегося отстраниться от корсаров и уберечься от дипломатических инцидентов, связанных с попранием ахиднаме. Мы не будем объяснять все проблемы, возникшие между Рюстемом и корсарами на основе его заявлений в беседе с байло. Однако, если оценить события, картина такая. Появление Синана, младшего брата Рюстема, на посту капудана; нападение на Триполи вместо Махдии, отбитой Габсбургами у Тургуда; и назначение каида Таджура Хадыма (осм. «евнух») Мурада взамен последнего, – все это лишь обостряло противостояние великого визиря и славных гази. Не добившись желаемого в 1550 году, Тургуд на следующий год опять потребовал от Османов напасть на Махдию, но Синан и на этот раз предпочел сделать сопернику пакость, ограничившись походом на мальтийский остров Гоцо[1891]. И, конечно же, начались волнения. Конфликт Тургуда с капуданом обсуждали в каждом средиземноморском порту[1892]. Сплетни перешли все границы, и в Венеции уже говорили, будто бы капудан возвратился в Стамбул не только с Тургудом, но и с женой и детьми последнего, которых решил взять в заложники[1893]. Как вспоминал байло Доменико Тревизано, капудан затеял скандал, утверждая, что Тургуд не проявляет к нему уважения (gratitudine), не оказывает знаков почтения и не признает его великолепие и величие (dimostrazione di riconoscer la grandezza della magnificenza sua)[1894]. Через два года наш упрямый корсар едва не поплатится за такое поведение. Ему словно не хватало поста санджак-бея Карлы или места бейлербея Триполи, и Тургуд вознамерился управлять Алжиром, а Рюстем, конечно же, преградил ему дорогу. Но настоящий корсар ни за что не сдается. Упрямец лично направился в Эдирне (бывший Адрианополь) и все-таки захватил себе пусть и не Алжир, но Триполи. По крайней мере об этом помнили современники османского хрониста Катиба Челеби (1609–1657)![1895]

Впрочем, среди визирей были и другие, кто не любил Тургуда и других корсаров. В 1549 году Ибрагим-паша, оставшийся в Стамбуле в качестве каймакама [местоблюститель великого визиря], жаловался на Тургуда послу короля Фердинанда[1896]. От гнева Рюстема не удалось скрыться и Хасану-паше, бейлербею Алжира. Жадный садразам затребовал доход от хамама, построенного Хайреддином, и, не получив ничего, лишил корсара высокого поста[1897].

Эндерун и выходцы с пограничья соперничали и в XVII веке, когда роль корсаров во флоте стала заметно меньше. Османы, опоздавшие с пополнением флота парусниками, призвали из Алжира дея Меземорту Хюсейина-пашу и назначили его капуданом государственных галеонов. Однако у него настолько испортились отношения с капудан-ы дерья Юсуфом-пашой, выходцем из Эндеруна, что султан Ахмед II лично вмешался в их распри и предостерег обоих угрозами[1898]. В итоге их соперничество привело к потере острова Сакыз (греч. Хиос) в 1694 году, после чего Юсуф-паша был уволен, а спустя год Османы, которым пришлось исправлять ситуацию (как и в 1534 и 1572 годах), уже назначили на пост капудан-ы дерья Меземорту, приняв сторону гази. Затем в Морской закон 1701 года (осм. «Бахрие Кануннамеси»), подготовленный Хюсейином-пашой ради того, чтобы внести порядок в османское мореплавание, ввели положение о том, что капудан-ы дерья «ни в коем случае» не должен назначаться из числа пашей, командующих на суше[1899]; то был последний шаг хитрого реиса, призванный навеки закрыть путь на флот презренным скаредам. Но еще до провозглашения закона этот мюхтэди, уроженец Майорки, отойдет ко Всевышнему, и все его усилия окажутся безрезультатными!

Свободолюбивые корсары

Еще в самом начале книги мы говорили о том, что не стоит воспринимать корсаров как государственных чиновников. А здесь мы дадим оценку союзу Магриба с Османами – и объясним личные преимущества и расчет корсаров.

Главной задачей гази было убедить Стамбул в необходимости вкладывать деньги во флот, развивать его и проводить активную политику в Средиземном море. В те дни, когда почти ежегодно требовался капитальный ремонт галер, пассивная политика означала снаряжение для «морской обороны», то есть охраны берегов от пиратов, всего лишь пятнадцати-двадцати больших чектири вместо ста-двухсот. Кроме того, добычу захватывали только в оборонительных походах на Средиземном море, и ее было мало. Мы уже говорили о том, как во время османо-персидской войны 1577–1590 годов Улудж Али и его команда начали придумывать небылицы, чтобы выпутаться из беды[1900].