Кощеево седло

И пусть ноги уже гудят, а пальцы на ногах ноют от напряжения, – всё равно. Надо успеть на помощь к дружинным воям, которых вдруг захватили врасплох враги.

«Скользить! Не падать!»

Чупро неволей завидует мальчишкам – к нему самому свежий морозец уже забирался под доспех и свиту, щипал за нос и щёки. А мальчишки – раскрасневшиеся, весёлые, носятся между деревьями, ничуть не отставая от него, конного, а то и опережая.

Братишка Невер старался держаться поблизости – видно было, что он задирает перед остальными нос из-за того, что вестоноша от Вълчко к Старым – его старший брат, мало того, сосед. Он то и дело забегал вперёд, чтобы уловить взгляд Чупро и что-нибудь старался спросить.

Вот и сейчас – приналёг на копьё, отталкиваясь («Скользить! Не падать!»), опередил Чупро на пару локтей, и уже открыл рот, но его опередил бегущий рядом с ним незнакомый мальчишка – спросил, краснея:

– Чупро! А правда, что ты с войны жену привёз?

– Правда, – усмехнулся вой в ответ, словно въяве вспоминая весенний набег на смоленские земли, и разорённый Касплинский погост, и то, как билась в его руках Нежка, пытаясь вырваться. И как потом, когда он воротился с войны, после свадебного пира, она, осунувшаяся и бледная, не стала его разувать. А он, бросив девушку на постель из пахучих ржаных снопов, от одного запаха которых кружилась голова (и кровь била в виски от близости горячего девичьего тела под тонким полотном), рывком разорвал вышитую рубашку до пояса, обнажая нежно-белые округлости девичьей груди… И как она плакала потом у него на плече, вздрагивая, а он утешал, как мог... и обещал свезти потом в Касплю её отрезанную косу и вено. Вздрогнул, вновь заслышав голос, – мальчишка опять что-то спрашивал. Обдало жаром.

– Чего? – переспросил Чупро.

– Где высватал, говорю? – повторил тот, краснея ещё сильнее.

– В полон взял, – нехотя ответил Чупро, глядя в сторону, словно бывалый вой о чём-то незначительном, хотя воспоминания об объятьях Нежки и сейчас заставляли его сердце биться чаще, а кровь приливала к лицу. – А после – женился. Тоже так хочешь?

Парень покраснел и молча наддал, под довольный смех Невера. Краем глаза Чупро заметил невдали меж деревьями одного из Старых, признал по чёрной повязке на глазу Наставника Хмеля. К Хмелю и подбежал любопытный, вместе со с другим парнем – они уже носили войские пояса, были старшими. Наставник что-то проговорил им, размеренно качая головой, словно выговаривал за что-то. Те в ответ вразнобой кивнули и тут же сорвались с места, промчались («Скользить! Не падать!») мимо Невера и Чупро. Лицо любопытного вдруг показалось вою знакомым (враз-то и не заметил!), и Чупро, молча, изобразив лицом вопрос, кивнул им вслед. Невер, поняв вопрос, пояснил с завистью в голосе:

– Это Невзор, Несмеянов сын, и Явор, сын Лодыги. Любимчики Старых…

– Любимчики? – удивился Чупро. Никогда раньше он не слыхал, чтобы у Старых были любимчики.

– Ну не любимчики, – сквозь зубы признал Невер. И добавил совсем уж через силу. – Ну… они лучшие…

Понятно, – усмехнулся про себя Чупро. – Кому охота признавать, что кто-то – лучший? Да ещё в его-то годы. Сам таков был.

Вслух же спросил иное.

– Невзор – сын Несмеяна Рыжего?

– Ну да.

Мог бы и не спрашивать. Теперь Чупро понимал, на кого похож мальчишка – вылитый гридень Несмеян Рыжий, ровесник князя Всеслава, побратим Витко Бренича, сына воеводы, только волосы не рыжие, а светло-русые. В мать, должно быть.

На двадцатой версте Вълчко задержал коня, оглядывая окрестности. Пора было и остановиться.

– Пора, думаешь? – голос сзади заставил гридня вздрогнуть. Он оборотился – Ждан. Один из ближних воев, пасынок Вълчко, он уже давно ходил за ним в походы и давно научился понимать своего вожака не то, чтобы с полуслова, а иногда и с одного взгляда даже. Вот и сейчас – глядел понимающе, покусывал длинный пушистый ус, когда-то чёрный, как смоль, а сейчас – уже и с первыми серебряными волосками седины, щурил карий глаз, перекашивая кривой шрам от торческой сабли (этот удар когда-то стоил Ждану левого глаза). Стёганый доспех, крытый дублёной бычьей кожей, стоял на морозе колом.

– Что – пора? – переспросил Вълчко, вроде бы и непонимающе.

– Брось притворяться, – бросил Ждан. – Пора остановиться, говорю. Ты ж и сам про то прикидываешь.

– Прикидываю, – согласился Вълчко, по-прежнему напряжённо оглядывая расступившийся перелесок. – Прикидываю…

Остановиться и вправду было пора – как бы не догадались чего мстиславичи, не решили бы, что их как можно дальше в чащу запутывают да затягивают. Тем паче, Гордяна сказала, что у них проводник из местных. Он их и вовсе на такую мысль наведёт. А то как бы и на другую не навёл – что полочане не столько от погони уходят, сколько эту погоню от княгини уводят.

– Здесь, – Вълчко показал на ближний березняк. – Вот эти два дерева повалить, чтобы дорогу загородили. Рубите засеку. Будем ждать их здесь.