Кощеево седло

– Как жили тут без меня?

– Да не сказать, что плохо жили, – пожала плечами невестка, выбирая из стоящей на столе латки вываренные в меду лесные орехи. – В городе всем тысяцкий Бронибор заправлял, а он дело своё туго знает. Мстиславичи под городом появлялись, с сотню числом, побродили, покричали и ушли.

Бранемира глянула непонимающе – как это так? Чужое войско к городу приходило, походило и ушло?

– Бронибор-воевода против них городовую дружину отправил, они сразу и ушли, – пояснила Сванхильд.

Княгиня кивнула понимающе, но тут же сказала:

– Я не про то сейчас, – улыбнулась, глядя на стройный стан невестки и на туго затянутый на нём пояс (мужнин пояс, турьей кожи, усаженный серебряными бляшками, оставленный Рогволодом в прошлом году, когда он уходил в поход к Нову Городцу). – Я про тебя. Про дитя твоё.

Она сразу же, ещё во время встречи во дворе, заметила похудалую невестку – когда уезжала в полюдье, стан Боримиры был круглым, и она носила его осторожно, стараясь ничем не задеть.

– Аааа, – Сванхильд расплылась в улыбке. – Да тут тоже всё благополучно прошло. Мальчик у меня родился, внук твой, госпожа Бранемира Глебовна. Мы с Рогволодом давно решили, что его Брячиславом назовём, по прадеду. Здоровый мальчишка…

Младшая княгиня покосилась влево, стукнула костяшками пальцев по краю стола, отгоняя завистливую нечисть, которая могла услышать её слова, прикоснулась кончиками пальцев к серебряной бляшке-оберегу на поясе.

– А ты, матушка-княгиня?

– Что – я? – вздрогнула в свою очередь задумавшаяся Бранемира. – Знаешь ведь… мстиславичи взять хотели, добро Летава приютила, да вои дружинные их побили.

– То знаю, – нетерпеливо сказала невестка. – А с чего так долго?..

Она не договорила, видя, как понимающе кивает княгиня.

– Летава не пускала, – нехотя произнесла Бранемира, отставляя в сторону опустелую чашу и слизывая с губ остатки сбитня. – Неясно с чего… говорила, мол, нет тебе пока дороги отсюда… пойдёшь без воли моей, сгинешь.

Боримира молчала, опустив голову. Она понимала – из таких мест, как изба Летавы (а про то, кто такая Летава, она достаточно наслушалась за время своей жизни в Полоцке – хотя и жила-то здесь всего неполный год) не уходят по своей воле. Понимала она и то, что просто так, из каприза своего, Летава не стала бы удерживать княгиню Бранемиру – волхвиню, служительницу богов, жену князя!

Стало быть, надо было так.

– Одно я поняла, – сказала сумрачно Бранемира, разрезая ножом на дольки сбережённое в княжьих погребах с осени яблоко. – Мстиславу кто-то сообщил о том, что я иду в полюдье. И где именно буду идти. И сколько со мной будет людей. Кто-то отсюда, из Полоцка. Знать бы – кто?

Сзади послышались шаги, и Вайва, вмиг облившись холодным потом, отпрянула от двери, прижалась к стене, стараясь унять колотящееся кузнечным молотом в груди сердце. Увидят, что подслушивала! Как тогда, осенью, когда эта свеонка Боримира её мало не поймала на горячем! Метнула взгляд вправо-влево по холодным сеням, отыскивая место, куда бы скрыться, шмыгнула под крутую лестницу, и зажалась в тёмный угол.

Кто-то – она не успела разглядеть кто именно – грузно переступая по ступеням, спускался сверху, и ступеньки пели и скрипели под ногой.

Вайва зажмурилась.

Кто-то спустился по лестнице, задержался на несколько мгновений на нижней ступени, словно кого-то разглядывая (Вайва сжалась в клубок, почти до боли, и в голове стучало только одно: «Меня здесь нет, нет меня! Нет меня здесь!»), потом прошёл по сеням, почти бесшумно ступая по толстенным, пропитанным варёным маслом половицам. Отворилась и закрылась дверь на крыльцо, и всё стихло. Холопка перевела дух.

Не заметили.

Кто ж то был-то?

Она не знала.

Она торопливо выбралась из-под лестницы, осторожно ступая по полу, прокралась к двери, приотворила её и высунула голову наружу, на крыльцо.

Кто?

На крыльце никого не было.

И на дворе никого не было.

И следов у крыльца на свежевыпавшем поверх слякотно-грязного двора снегу тоже – не было.

Ключница оторопела. Но ведь не приснилось же ей и не послышалось, кто-то же шёл по лестнице, кто-то стоял над ней на ступеньке, словно бы разглядывая. И что, если этот кто-то и впрямь не просто стоял, а именно разглядывал её?

Кто?

Вайва похолодела. Она лихорадочно пыталась вспомнить, кто сейчас мог быть наверху – кто из княжичей, домочадцев, холопов, в конце концов?

Кто?

Княжичи Святослав, Ростислав и Брячислав – дети и внук Бранемиры и Всеслава. Ни один из них не мог бы так тяжело шагать по ступенькам. Не говоря уж о том, что Ростислав только ещё начал ходить, а Брячиславу и вовсе ещё и полугода нет. Мамка – сухонькая шустрая старушка, она по ступеням лестниц и крыльца в княжьем терему бегала легко, словно девчонка, да и шагов её почти не было слышно никогда.

Да и…

Сколько раз она, Вайва слышала, как скрипят ступени на лестнице в княжьем терему?! В княжьем!

Никогда.

Да, иногда они начинали поскрипывать, но на другой же день приходил плотник и чинил лестницу. И скрип прекращался. А сейчас… сейчас они пели на разные голоса, каждая ступенька…

С чего?