Кощеево седло

Здесь же, невдалеке от озёрного берега, она встретила Невзора. Задиристого насмешливого парня, странно похожего на одного из тех гридней, рыжего и долговязого. Может, они родня? Надо будет спросить у Невзора, когда приедет в другой раз, – сказала она себе и усмехнулась. А будет он этот другой раз? В вёске на неё и так уже искоса глядят – многовато воли взяла девка, и на беседах ни с кем ни слова не перемолвит, и за руку себя никому взять не дозволит. И женихов уже дважды отваживала. Вестимо, любовь с воем, пусть даже и с мальчишкой, – дело для вёски почётное, только вой для мужика – плохой зять. И землю орать не навычен, и примет весянских не знает… каждому сверчку своё место.

Краса и сама отлично понимала, что Невзор на ней вряд ли женится.

Будь что будет.

Тяжёлые, чавкающие по грязи вперемешку с талым снегом, шаги были вовсе не похожи на человеческие. Послышалось тяжёлое размеренное дыхание, потянуло ощутимыми запахами конского пота и свежей крови, кислым запахом сыромятины и мокрого сукна. Краса улыбнулась, не открывая глаз – запах этот ей был знаком, настоящий запах настоящего воина.

– Ишь ты, – сказал с непонятным значением такой же знакомый голос. – Гляньте-ка, чего зверьё приволокло. Замечталась?

Краса вздрогнула и, окончательно узнав голос, открыла глаза и рассмеялась.

– Невзор!

Да, это был он. Перекинув ногу через высокую луку, парень (вот уже и язык не повернётся назвать Невзора мальчишкой, как звала ещё год тому, до того как он приехал на Перунов день с войским поясом) уселся на седле боком почти как на княжьем кресле с высокой спинкой. За спиной его поперёк седла лежала косматая туша годовалого кабана – от неё и несло кровью.

Конь Невзора остановился – только чавкнула ледяная жижа под копытами. Краса вскочила на ноги, Невзор подхватил её под локти, и девушка и ахнуть не успела, как очутилась на седле. Невзор коснулся губами её губ.

– Ну здравствуй, Красушка! Чего печальная такая?

Но она уже не была печальной – он приехал, и все печали стали казаться мелкими и незаметными. Но Невзор всё же что-то заметил – он был вой и сын воя, и должен был всё замечать.

– А, – Краса махнула рукой. – Мелочи всякие…

– И всё-таки?

– Славута замуж идти нудит, – нехотя призналась Краса, прижимаясь спиной к широкой груди парня. – Говорит, что в этом году мне воля ещё, а на тот год, если ни с кем не слюблюсь сама, сговорит меня силой. Миру меня, сироту, кормить забедно, видишь ли.

– Я вот ему покажу «забедно», старому дураку, – процедил Невзор, хмуро поигрывая плетью. – Не посмотрю, что он тут старостой…

– Не надо, Невзоре, – мягко перебила девушка. – Год вольной жизни у меня ещё есть. А там… там видно будет.

Невзор понял то, что она не договорила (в её словах была и война, и плен князя Всеслава, и то, что он, Невзор – вой, а она – весянка, мужичка, и то, что за год может и жених для неё найтись, а его, Невзора, могут и убить – было всё) и только отвёл глаза. Ему было нечего ей ответить.

– Едем в вёску, – сказала она просто.

– Едем.

Отшумел праздничный пир за широким столом в большой избе-беседе, недавно поставленной сбегами посреди вёски, разошлись по домам весяне, и только Славута задержался за столом, усевшись напротив Невзора и неотрывно глядя на него помутнелыми от хмеля глазами. Но языком староста, невзирая на хмель ворочал резво, и мыслил трезво.

– Доколе девку позорить будешь, парень? – говорил он, буравя парня взглядом. – Ей ведь замуж скоро идти…

– И что же? – Невзор высокомерно поднял бровь. Он говорил со старостой как равный. Да он и был ему равен – он, мальчишка войского рода, был равен старосте весян-пахарей. – Чем моя любовь для неё позорна? Сам ведаешь ведь – нет бесчестия в войской любви. А ребёнок родится – так ей же почёт.

– Это всё так, – согласился староста. – А только сейчас её мир кормит, у неё родни нет никого. И долго мы кормить её будем, покаты к ней побаловаться ездишь? А потом и ребёнка вашего ещё?

Невзор дёрнул едва начавшими пробиваться светлыми с рыжиной усами, пока что еле-еле заметными. Тут староста попал в точку. Была бы Краса его дочерью, он бы ей слова не сказал. А так… подумаешь, бежали они вместе из-под Плескова… она ему даже не родня, как иные сбеги, отец Красы и раньше чужаком в вёске был.

– Ну а если я женюсь на ней? – на редко обласканной бритвой челюсти парня вспухли крупные желваки. Он сейчас плохо соображал, что говорил. Это даже не он сам был – говорили за него хмель, обида да гнев самца.

– Ты? – староста глянул цепко и трезво. – Ты, вой? На ней, на простой людинке?

– Чего бы и нет?

– А родичи твои примут? – отрезвил его староста, словно вылил ушат воды. Несколько мгновений Невзор думал, морщил лоб и ловил разбегающиеся хмельные мысли. Потом просиял.

– Вестимо, потом… позже… мне придётся жениться на девушке из войского рода. И она станет старшей женой… так везде ведётся. А пока я могу быть женат и на Красе.