Кошка и Токио

Ямадзаки рассказывает Ваде, что однажды ребенком встречал рокурокуби[115] – одну из существ ёкаи. Проснувшись как-то ночью, он увидел, как в его детскую вплыла голова на длинной, тянущейся от самой двери шее. Это была голова молоденькой девушки с убранными кверху волосами, как было принято носить в эпоху Эдо[116]. Он попытался закричать, позвать на помощь, но не смог издать ни звука. Тогда он закрыл глаза и до самого утра прятался под одеялом. На следующий день рассказал обо всем матери. Та спокойно кивнула, обмолвившись лишь, что когда-то этот дом принадлежал богатому купцу, чья дочь наложила на себя руки.

Вада тоже рассказывает приятелю свою историю – про священника и кошку. Как кошачья голова взметнулась в воздух и откусила голову женщине, собравшейся отравить священника.

Все это время Тэнтё сидит за стойкой, покуривает себе и слушает их байки.

Однако оба рассказчика умолкают, когда в заведение входит она.

На ней длинный плащ. На улице все так же поливает дождь, и она насквозь промокшая: волосы свисают влажными волнистыми прядями, налипая на треугольное лицо. Сквозь волосы сияют необычные зеленые глаза, и в них такое напряжение, что и Ваде, и Ямадзаки страшно встречаться с ней взглядом. Зонта у нее при себе нет. Она снимает плащ, представляя взорам черное платье с открытой спиной. Притом эта спина сплошь покрыта причудливой татуировкой, что простирается по рукам вплоть до запястий. На обнаженных участках тела поблескивают капли воды, и вся татуировка в приглушенном свете закусочной словно мерцает и переливается.

Вада с Ямадзаки учтиво склоняют головы, приветствуя эту особу, которая проходит мимо них и занимает место в самом углу – с другого конца сделанной в виде широкого каре барной стойки. Девушка же их словно не замечает. Тэнтё подходит к незнакомке, ставит перед ней стакан молока и тут же идет готовить какую-то снедь, хотя ни один из приятелей не слышал, чтобы она что-либо заказала.

– Ты это видел? – шепчет Ямадзака Ваде.

– Ага, – отзывается тот и снова кланяется девушке.

Та устремляет взгляд на этих двоих, однако кажется, что она смотрит сквозь них, как будто их нет на этом месте.

– Тебе не кажется… – начинает говорить Ямадзаки.

– Тш-ш-ш! – тут же осекает его Вада, не давая произнести слово «якудза». – Нет, я так не думаю.

– А что там у нее на татуировке? – шепчет любопытный Ямадзаки.

– Да я толком не разглядел, – еле слышно отвечает Вада. – Но по-любому явно не бандитская татуха.

Между тем к стойке возвращается Тэнтё, неся тарелку с рыбой. Ставит ее перед девушкой и склоняется в поклоне. После чего подходит к двум приятелям.

– Надеюсь, вы не досаждали моей гостье? – тихо спрашивает он сквозь зубы.

– Кто? Мы?! – даже обиженно глядит на него Вада.

– А кто она такая? – спрашивает Ямадзаки.

– Просто постоянный клиент. Тот, кто не интересуется чужими делами, – улыбается им Тэнтё.

– Я и не знал, что ты подаешь у себя рыбу, – говорит Вада.

– Я не сую свой нос в дела клиентов.

Вада примирительно вскидывает ладони:

– Ладно, ладно, всё! Мы поняли.

И тут снова отключается свет. Из темноты доносится странный нечеловеческий звук, похожий на животный вой, сверху слышится скрип половицы, затем кулак Тэнтё делает пару тяжелых ударов в стену. Вновь загораются лампы. Трое посетителей все так же сидят вокруг барной стойки.

Тэнтё низко кланяется девушке:

– Прошу прощения, Одзё-сан[117].

Та кивает в ответ и продолжает ковыряться в рыбе, подцепляя палочками мелкие кусочки.

Тэнтё уходит через заднюю дверь, что-то ворча насчет проводки.

– Эй, – пихает Ямадзаки Ваду в складки на ребрах. – Ты это слышал?

– Что именно? – потирает бок Вада. – И не толкай меня локтем, ты, олух костлявый!

– Ты слышишь этот странный звук? Точно мурлычет кошка? – еще тише говорит Ямадзаки. И осторожно указывает пальцем на девицу, что ест рыбу в другом конце стойки. – Это от нее!

– Да быть того не может!

– А вдруг она бакенеко?! – яростно шепчет Ямадзаки.

– Опять ты со своим суеверным бредом! – закатывает глаза Вада.

– Я серьезно! Они и правда существуют!

– Ага, как призраки.

– У меня есть один друг. Так вот…

– Вечно у тебя какой-то где-то друг! Ни одной истории от первого лица!

– Заткнись и послушай! – Ямадзаки делает большой глоток сётю и утирает рот тыльной стороной ладони. – В общем, этот мой друг пошел однажды в мыльные бани…

– Ага, история с участием друга и проститутки. Вот так-так… – фыркает от смеха Вада.

Ямадзаки делает вид, будто не слышал.

– И вот он отправился с одной из девушек в ванну. Он сказал, что в жизни не встречал девчонки красивее и что это были лучшие моменты в его жизни. Вот только за все это время девчонка не сказала ему ни слова. А когда он уже возвращался в комнату одеваться, то услышал за спиной «мяу»…

– Что он тут опять тебе вещает? – появляется из задней комнаты Тэнтё, подозрительно взглядывая на Ямадзаки.

– Да очередную дурацкую страшилку, – усмехается Вада.

Ямадзаки уже в полный драбадан, а Вада и того хуже. Девица в углу все так же неторопливо поедает рыбу. Больше посетителей в заведении нет: час слишком поздний.