Кошка и Токио

«Я тень большого города, наколотая и растушеванная по живой коже ландшафта. Я брожу по его улицам и проулкам. Я питаюсь плесенью. Питаюсь грибком. Вожу дружбу с тараканами. Со слизнями и крысами.

Я – фотокамера, которая никого не судит. Я – волна, которая обрушилась на Фукусимскую электростанцию. Я – те разлагающиеся до остова лошади, кошки и собаки, что остались лежать после нее. Выбеленные солнцем останки. Я – ваш огромный разрушающийся Олимпийский стадион. Я не способен размножаться. Но все же я здесь и никуда не деваюсь. Меня не спрятать за стальными конструкциями. За нагромождением зданий. За экранами ноутбуков. За огромными толпами людей, за тучами муравьев. Как самые что ни на есть черные чернила, которые, однажды пролившись, въедаются навсегда, так и я всегда буду здесь. Во веки веков.

Я изолирован в своем одиночестве – и вы точно так же.

Ибо я – город сгущающейся тьмы. И я жду своего часа».

В общем, как я уже сказал: полнейшая белиберда.

Я отправился в клуб, принадлежащий моему приятелю по колледжу, якудза. У нас с ним издавна тянулась незаконченная партия игры в сёги, причем он побеждал. Однако на этот раз я пришел к нему не за этим.

В течение последних нескольких недель – то бродя по улицам и расклеивая повсюду объявления с крупным заголовком «Сыр и Пикуль» (так звали двух пушистых котиков, пропавших из дома одной богатой жительницы района Адзабу), то прячась за высоким цветочным вазоном, чтобы поудачнее заснять пьяненькую парочку, направляющуюся в итальянский отель для свиданий, – я попутно занимался безвозмездным поиском исчезнувшего отпрыска несчастных матери с отцом.

Поначалу насчет него у меня ничего не вырисовывалось. Он нигде и никак не фигурировал. Ни в соцстрахе, ни в базе занятости, ни в реестре имущественной собственности. Ни машины, ни дома, ни квартиры. Создавалось впечатление, будто я разыскиваю призрака. Несколько дней я озадаченно чесал в затылке, гадая, не дали ли мне изначально ложную информацию. Существовал ли этот парень вообще?

Но такое я уже проходил. Когда ищешь человека, которого словно бы не существует в нашем мире, значит, правильнее всего предположить, что он живет в каком-то другом. Так что наш пропавший парень, вероятно, был совсем не таким уж милым ангелочком, каким видели его отец и мать.

И раз он не был какой-нибудь законопослушной овцой, работавшей в одной из бесчисленных токийских фирм, значит, у него должна быть какая-то совсем иная история. Причем не лучшего порядка. Представлялось все более вероятным, что наш исчезнувший маменькин сынок повязан с единственной организацией, прикрывающей всех тех, кто существует вне почтенного общества. То есть он якудза. И, к счастью для меня, мой давний приятель по колледжу сейчас являлся важной птицей в одной из крупнейших криминальных семей в Синдзюку. Я не любил обращаться к нему за услугами, однако в этом деле мне позарез требовалась его помощь.

Иной раз, связываясь с «яками», хочешь не столько попросить их о помощи, сколько загодя дать им понять, что желаешь порыться в их грязном белье. Они не любят, когда это делают без их позволения, – это знак неуважения, и, скорее всего, тебя вскоре найдут задушенным среди кучи этого самого белья, причем еще и в трусиках с лифчиком. Эти ребята не строят из себя добреньких!

Когда я постучался в двери клуба, день был в самом разгаре. И странное дело: когда вышибала впустил меня, внутри царило ощущение, будто уже ночь.

– Ваше имя? – тут же без лишних церемоний спросил охранник.

– Исикава.