Кошка и Токио

Наконец Сатико расплатилась и вышла из салона красоты. Ей очень понравилась прическа: наверняка будет хорошо смотреться с синей юкатой, которую она решила надеть вечером. По пути Сатико зашла еще и в маникюрный салон, где ей обработали и накрасили ногти, нарисовав на них бело-синие узоры в виде колокольчиков – в точности как на ее юкате.

Когда девушка уже направлялась к дому, зазвонил телефон. Увидев, кто это, она немедленно ответила:

– Привет, Рю-кун!

– Здравствуй, Сат-тян… – послышался в трубке слабый голос.

– Рю-кун, с тобой все в порядке?

– Не совсем… – Он откашлялся. – Сат-тян, мне ужасно жаль… Но, по-моему, я не смогу прийти сегодня вечером.

Сатико даже не знала, что на это ответить, а потому промолчала.

– Сат-тян? Ты на связи?

– Да, я тебя слышу.

– Я очень сильно сожалею. Я знаю, как ты ждала этого дня. Но я так вымотался и так плохо себя чувствую… Наш главный заставил меня работать сверхурочно, поскольку Олимпиада стремительно приближается. И к тому же, кажется, я простудился. До вечера проторчу на работе, а потом, боюсь, на фестиваль меня уже не хватит… – На этом он умолк.

– Ну ладно… Не беспокойся. Надеюсь, ты скоро поправишься! Хочешь, вечером я принесу тебе какие-нибудь лекарства? Или я могу прийти и тебе что-нибудь приготовить.

– Нет-нет, не надо! Спасибо тебе! На самом деле мне надо бы как следует выспаться. Я просто измочален.

– Что ж, отдохни сегодня как следует. Надеюсь, ты быстро придешь в норму.

– Спасибо, что понимаешь меня, Сат-тян! Мне правда очень жаль. Я обязательно заглажу перед тобой вину. Давай на следующей неделе сходим куда-нибудь поужинать, хорошо?

– А может, закажем суши?

– Конечно. Все, что ты захочешь.

Сатико улыбнулась. Какой он все-таки великодушный!

– Береги себя, Рю-кун! Odaijini.

– Arigato[122].

После разговора с ним Сатико взгрустнулось, однако она тут же обругала себя за то, что так эгоистична. Рю-кун заболел, и ей следовало бы больше переживать из-за его здоровья, а не из-за того, что она пропустит какой-то дурацкий фестиваль.

Надо сказать, здоровье Рю и так вызывало у нее тревогу. Для человека, настолько крепкого с виду и относительно молодого, он болел куда чаще, чем можно было ожидать. Возможно, это как-то связано с тем, сколько алкоголя он употребляет… Он часто выпивал с сотрудниками после работы. Причем самые ужасные похмелья мучили его после возлияний с некими Макото и Киоко. У Сатико даже возникли кое-какие подозрения в отношении Киоко, и она много расспрашивала о ней у Рю-куна после того, как увидела в соцсетях фотографию их пьющей троицы. Это ее манерное розовое поло и сливочно-белые брючки не давали Сатико покоя… Как бы то ни было, но после прошлогоднего летнего фестиваля Рю-кун несколько раз отменил назначенные ей свидания. Причем чаще всего объяснял это нездоровьем. И Сатико уже кипела лютой ненавистью к его главному, что заставлял Рю ходить на эти пьянки по работе. Ну прямо как большой ребенок! Неужто Рю не мог попросить отца, чтобы тот повлиял на начальника? Но нет, Рю-кун твердо считал, что развлекать клиентов допоздна – его прямая обязанность. А его отец был генеральным директором PR-агентства, занимающегося подготовкой Олимпийских игр – 2020. Так что Рю, мол, должен был подавать другим пример.

Вот только теперь, когда такая нагрузка начала сильно сказываться на его здоровье, это вызывало серьезные опасения.

Так, немного забывшись в своих мыслях, Сатико вернулась домой, однако мать мигом вернула ее на твердую землю:

– Фу-у! Что, черт возьми, они сделали с твоими волосами?!

Для Сатико это была последняя капля.

Она быстро прошла мимо матери и поспешила в свою комнату.

– Эй! Ты чего?

Не отвечая, девушка закрыла дверь и бросилась на кровать.

Тут же в дверь раздался стук.

– Сат-тян?

– Пожалуйста, оставь меня.

Мать открыла дверь.

– Сат-тян, что стряслось?

– Пожалуйста, мама, я просто хочу побыть одна.

– Что-то случилось?

– Мне просто нужно отдохнуть.

– Ну, как хочешь…

Мать наконец оставила ее в покое, тихо затворив дверь.

Вскоре, наплакавшись, Сатико уснула и проспала до самого вечера.

Проснувшись, она почувствовала себя немного лучше, но все равно пребывала в душевном раздрае и от голода ощущала слабость. С туманом в голове от затянувшегося дневного сна Сатико прибрела на кухню. Мать, уже давно приготовив для нее ужин, сидела за столом, складывая пазл.

– Ну как, тебе получше? – подняла она голову.

– Немножко.

– Хорошо. Вот там рис, мисо да немного рыбы. Скорее ужинай, а потом иди на фестиваль!

– Я не пойду.

– В смысле не пойдешь?

– Он отменил встречу. А больше мне идти не с кем.

– Ерунда какая! Оставь этот вопрос мне. Сядь и поешь.

– Но я уже не хочу туда идти…

– Просто поешь. А потом нарядно оденься. Остальное предоставь мне.