Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Приветствую вас, мистер Истербрук, мы ждем вас вечером. Надеюсь, что наше представление покажется вам интересным. Сибилла — замечательный медиум, но заранее никогда не знаешь, что получится. Поэтому в случае чего — не обессудьте. Попрошу вас лишь об одном. Гоните прочь предубеждения. Против откровенного любопытства мы никогда ничего не имеем, но легкомысленная насмешка может сослужить дурную службу.

— Я тоже хотела прийти, — сказала Рода, — но Хью… он такой противник всего этого. Вы же знаете.

— Я все равно бы не пустила вас, — сказала Тирза. — Одного постороннего вполне достаточно.

Она повернулась ко мне.

— А что, если вам сначала разделить с нами легкий ужин? — сказала она. — Перед сеансом мы много не едим. Около семи, хорошо? Ну, договорились, так ждем вас!

Кивок, улыбка, и она стремительно проследовала дальше. Я глядел ей вслед, теряясь в догадках и домыслах настолько, что совершенно пропустил мимо ушей слова Роды.

— Что ты сказала? Прости, пожалуйста.

— Ты какой-то странный, Марк! Как приехал, все эти дни. Случилось что-нибудь?

— Нет, конечно. Что могло случиться?

— Может быть, книга застопорилась. Это с книгой связано?

— С книгой? — Я даже не сразу понял, о какой книге речь. Но потом поспешно поправился: — Ах, книга! Нет, с книгой все обстоит более или менее хорошо.

— Наверное, ты влюбился, — укоризненно сказала Рода. — Да, вот это что такое. Влюбленность на мужчин действует очень плохо — они от нее дуреют. А у женщин — у тех наоборот: ходят радостные, сияющие и даже хорошеют. Не правда ли, смешно, что чувство, так украшающее женщину, из мужчины делает какую-то дохлую овцу!

— Вот спасибо! — сказал я.

— Не сердись на меня, Марк! Я считаю, что это прекрасно, я очень рада. Она просто прелесть.

— Кто прелесть?

— Гермия Редклиф, кто же еще? Ты, кажется, думаешь, что я совсем ничего не понимаю! Это уж бог знает сколько длится, и я все вижу. Она как будто создана для тебя — красивая и умная, как раз то, что надо.

— Такую обтекаемую характеристику можно дать кому угодно, — сказал я.

Рода бросила на меня задумчивый взгляд.

— Пожалуй, — сказала она и рассеянно добавила, что должна пойти и выяснить отношения с мясником Я сказал, что зайду к викарию. И тут же добавил, предваряя комментарии:

— Но не для оглашения будущей женитьбы.

2

Посетить дом викария было для меня все равно что вернуться домой.

Парадная дверь была гостеприимно отворена, и, едва ступив на порог, я почувствовал, что с плеч моих спадает тяжесть.

В передней появилась миссис Дэн Калтроп; с совершенно непонятной для меня целью она тащила куда-то громадное пластмассовое ведро ярко-зеленого цвета.

— Это вы, привет! — сказала она. — Я так и знала.

Она дала мне в руки ведро, и я, не имея понятия, куда его деть, замешкался, чувствуя себя полным идиотом.

— За дверь его, на крыльцо! — нетерпеливо сказала миссис Калтроп, так, словно я и сам должен был догадаться.

Я повиновался. Затем я проследовал за ней в темноватую гостиную с потертой мебелью, ту самую, где мы сидели с ней в прошлый раз. Огонь в камине еще теплился, но миссис Дэн Калтроп, поворошив угли, подбросила в него полено, и вскоре вспыхнуло яркое пламя. Жестом она пригласила меня сесть и, усевшись сама, вперила в меня живой и нетерпеливый взгляд.

— Ну? — требовательно спросила она. — Ваши успехи?

Энергии, с какою это было сказано, хватило бы на то, чтобы догнать уходящий поезд.

— Вы сказали мне, что необходимо что-то делать. Вот я и делаю.

— Отлично. Что именно?

Я рассказал. Очень обстоятельно. Как-то само собой получилось, что я рассказал ей даже и то, что самому мне было не совсем ясно.

— Сегодня вечером? — задумчиво переспросила миссис Калтроп.

— Да.

Она молчала, видимо, размышляя о чем-то Я не выдержал.

— Не по душе мне все это, ей-богу, не по душе! — вырвалось у меня.

— Почему же?

На такой вопрос я не нашел, что ответить, просто сказал:

— Я ужасно боюсь за нее.

Она сочувственно поглядела на меня.

— Вы не знаете, какая она, — сказал я, — какая она… храбрая. Если они каким-нибудь образом ухитрятся ей навредить…

— Не понимаю, действительно не понимаю, каким образом они могут навредить ей — при их, так сказать, методах, — задумчиво произнесла миссис Калтроп.

— Но по отношению к другим им ведь это уже удавалось!

— Да, пожалуй… Да, — с неохотой признала она.

— Во всем прочем она будет в безопасности. Мы примем все мыслимые меры предосторожности. Физически они вреда ей причинить не смогут.

— Но эти люди утверждают, что способны причинять именно физический вред, — возразила миссис Калтроп, — через психику воздействовать на тело. Вызывать заболевание, недуг. Если это правда, это очень интересно, но очень страшно… И этому надо положить конец, как мы и договорились.

— Но рискует именно она, — пробормотал я.

— Кто-то должен принять удар на себя, — спокойно сказала миссис Дэн Калтроп. — Ваше самолюбие уязвлено тем, что это не вы. Придется это проглотить. Джинджер идеально подходит для выбранной ею роли. Она умная и выдержанная. Она вас не подведет.

— Так я не об этом же беспокоюсь!