Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Это моя драгоценная Поппи, — пояснил он. — А это Марк и Гермия. Они очень серьезные и очень ученые, и ты должна стараться быть такой же, как они. Мы только что со «Смеха ради». Чудный спектакль! А вы, голову даю на отсечение, с какого-нибудь Шекспира или возобновленного Ибсена[136].

— С «Макбета» в «Олд Вик», — сказала Гермия.

— Ну и как вам баттерсоновская постановка?

— Мне понравилось, — сказала Гермия. — Очень интересно используется свет. А что касается сцены пира, то я лучше, пожалуй, и не видала.

— Ну а ведьмы как?

— Ужасны! — сказала Гермия и прибавила: — Они всегда ужасны.

Дэвид с нею согласился.

— В этой сцене невольно возникает фарсово-цирковой элемент, — сказал он. — Ведьмы кривляются и гримасничают как бешеные, эдакое воплощение адского зла в трех ипостасях. А вы ждете, что вот-вот на сцене появится Добрый Чудодей в грязноватом белом хитоне, чтобы хриплым голосом изречь что-нибудь вроде:

Все ваши штучки не пройдут —
Макбета посрамит Макдуф!

Все засмеялись, но наблюдательный Дэвид бросил на меня зоркий взгляд:

— Что это на тебя вдруг накатило?

— Ничего. Просто мне на днях уже припомнилось цирковое представление, где действуют всякие злые силы. А также Добрый Чудодей.

— А почему вдруг припомнилось?

— Да вспомнил кафетерий в Челси.

— Ты, Марк, умный и современный юноша. Потому и крутишься в Челси, где богатые наследницы в тесных колготках подбирают себе в женихи всяких предприимчивых оболтусов. Вот где Поппи было бы невредно побывать, да, цыпа?

Поппи еще больше вытаращила свои огромные глаза и протестующе заворковала:

— Но я ненавижу Челси! В «Фантази» гораздо, гораздо лучше! Здесь так вкусненько!

— Правильно, Поппи. К тому же для Челси ты не так богата. Расскажи нам, Марк, еще о «Макбете» и об этих ужасных ведьмах. Я знаю, какими бы я их сделал, будь я режиссер.

Дэвид в свое время в Оксфорде увлекался любительским театром и немало преуспел на сцене.

— Какими же?

Совершенно обыкновенными. Просто хитренькими и тихонькими старушонками. Как деревенские ведьмы.

— Но ведь сейчас никаких ведьм нет, правда? — спросила Поппи, глядя на него с некоторой опаской.

— Ты говоришь так потому, что живешь в Лондоне. А в сельской Англии и сейчас еще полно ведьм. В каждой деревне есть местная ведьма — какая-нибудь старая миссис Блэк, живущая в третьем доме от угла, на взгорке. Мальчишкам-сорванцам строго-настрого велено ее не сердить, ей приносят в подарок яйца, а иной раз и домашние пироги. Потому что (тут он выразительно погрозил пальцем), потому что стоит ей затаить против вас злобу — и ваша корова перестает давать молоко, картошка не родится, а маленький Джонни может вывихнуть лодыжку. Да, к старой миссис Блэк нужен подход. Никто этого вслух не говорит, но все это знают.

— Ты шутишь, — надув губки, проговорила Поппи.

— Нисколько. Марк, прав я или нет?

— Но, конечно, образование излечивает от подобных суеверий, — скептически заметила Гермия.

— Только не в деревенской глуши. А ты как считаешь, Марк?

— Наверное, ты прав, — осторожно сказал я. — Хотя я в этом разбираюсь плохо. Ведь я в деревне почти и не жил.

— Не понимаю, каким образом можно превратить, ведьм в обычных старушек, — сказала Гермия, опять возвращаясь к идее Дэвида. — Ведь их должна окружать атмосфера сверхъестественного!

— Ну подумайте сами, — сказал Дэвид. — Ведь это сродни сумасшествию. Если сумасшедший несет чушь, бродит всклокоченный и с безумным взглядом, то нам вовсе не страшно. А вот, помню, меня послали в лечебницу с поручением. Провели в комнату, чтобы я там подождал, а там сидела милая пожилая дама со стаканом молока. Дама обратилась ко мне с какой-то банальной фразой о погоде, а потом вдруг, наклонившись и понизив голос, спросила: «Это вашего ребеночка сожгли в камине?» Потом она закивала и опять: «Двенадцать десять. Каждый день ровно в этот час! Как будто крови не видно!» — и тоном таким будничным, что у меня мороз пошел по коже.

— В камине правда кого-то сожгли? — осведомилась Поппи.

Оставив этот вопрос без внимания, Дэвид продолжал:

— Или возьмем спириток. Медиум входит в транс, темная комната, постукиванье, блюдечко вертится и так далее;[137]но вот сеанс окончен, медиум садится, приглаживает волосы и отправляется себе преспокойно домой есть рыбу с картошкой, как обычная ничем не примечательная кумушка.

— Значит, ты представляешь макбетовских ведьм как трех шотландских старух, искушенных в колдовстве, — они тайно упражняются в своем ремесле, бормочут заклинания вокруг котла, вызывают духов, при этом оставаясь обычными старушенциями. Да, это могло бы произвести впечатление!

— Если только удастся найти актеров, способных это воплотить, — сухо заметила Гермия.